Впервые за двадцать лет я блуждал по кораблю без определенной цели. Случайно забрел в зал, где недавно совершалась присяга. Было пусто и тихо. И эти пустота и тишина как будто все еще сохраняли торжественность тех клятвенных минут.
"Спектакль",- выразился Джамас. Вспомнилась его ироническая ухмылка. Он ведь уже тогда замыслил свой план. Как он смел произносить священные слова, держа на уме предательский замысел?!
Безотчетно я вывел на середину зала церемониальный стол. Он послушно выкатился - ему безразлично, для какой цели его тревожат. Обыкновенный стол с ящиком-тумбой наверху. Я нажал пусковую клавишу, крышка плавно открылась. От одного лишь вида кожаного переплета священной книги невольный трепет охватил меня. А вот и микрофончики, искусно вмонтированные по углам ящика, сразу на них и внимания не обратишь. Я включил микрофон и услышал собственный голос - торжественный, проникновенный и взволнованный. Представил себя, строгого, собранного, с головы до пят пронизанного высоким чувством, которому нет точного, имени.
Потом тот же текст по очереди читали остальные. Те же трепет и взволнованность звучали в знакомых голосах моих подчиненных. Пришла очередь Джамаса. И торжественность смазалась. Кажется, все то же, те же слова, но как он читал их. Кошмар! Пробубнил невнятно, без выражения, без дрожи, без трепета в голосе.
- Предатель! - пробормотал я.
Для него это был всего лишь обыкновенный магнитофон.
- Не сметь трогать. Вскрытие карается смертью.
Невольно я отдернул руку - такой властный голос раздался из ящика.
И вдруг мне стало смешно. Кого я испугался? Голоса, записанного на магнитофон двадцать лет назад. Вскрыл, ящик. Действительно, внутри помещен обыкновенный магнитофон, довольно примитивной конструкции, совсем даже не последней модели, из тех, какие были известны тогда. Да и зачем было ставить последнюю модель?
Я вынул катушку с записью присяги, сунул в карман комбинезона..
Не понимаю, зачем я сделал это: окончательного решения в ту минуту я еще не принял. Я ведь прекрасно знал, что слова, прозвучавшие из ящика, не пустая угроза. Пощады мне не будет. Скорее всего, я поступил так из какого-то озорства. Очень уж смешно было пугаться голоса, записанного на магнитофон..
"И ты исполнил бы приказ, не размышляя, не задумываясь,- такова, программа, заданная тебе. Ты всего лишь говорящая приставка к автоматам",эти обидные слова я произнес мысленно голосом Зинаи.
"А что в этом плохого? На Земтере все действуют точно так-все от мала до велика-каждый выполняет свои обязанности честно и добросовестно",возразил я Зинае своим собственным голосом. Только в нем, к моему удивлению, неожиданно прозвучали несвойственные мне иронические интонации. Точно так мог бы сказать Джамас.
"Помилуй бог, истранг, вы один вправе решать. Ни Джамас, ни Зиная не могут повлиять на ваше решение. Что из того, что вы служите приставкой к автомату? Это даже почетно. Я сочту за честь быть вашим слугой".
На этот раа я узнал угодливый и вкрадчивый голос Элиона. Пора было кончать с этим наваждением.
Каюта Джамаса ничем не отличалась от той, где заточен Элион. Отдавая распоряжение содержать узника по строгому режиму, я толком не представлял себе, что это означает.. Двадцать лет назад я читал устав, знакомясь со своими правами и обязанностями, но, должен признать, что эту часть усвоил плохо. Я и не предполагал, что мне когда-нибудь придется прибегнуть к столь крутым мерам.
Джамас лежал на койке, распятый, с прикрученными к голым доскам руками и ногами. Опекуны дежурили подлe него с дубинками наготове.
- Строгий режим отменяется,- распорядился я.- Кто бы мог подумать, что на современном корабле возможен такой застенок,-сказал я, пытаясь улыбкой скрыть чувствo неловкости, которое испытал невольно.-Не подозревал ннчего подобного.
- Вы многого не подозревали, Памелл. Да и я тоже,- неожиданно прибавил Джамас, разминая и массируя освобожденные запястья, на которых багровыми кругами отпечатались следы наручников.
- Вы и не должны ничего этого знать. Ах да,- спохватился я,- вы могли слышать от своего друга на Ларте.
- Нет. О подробностях я не расспрашивал. Про застенок не сложно было догадаться: мне ведь известны земтерские порядки.
Я почти не узнавал Джамаса. Он находился в состоянии какой-то мрачной задумчивости, целиком погруженный в себя.
- Честно признаться, мне немного жаль, что ваш план провалился,-слова сорвались у меня невольно. Я сам поразился им. - Вы напрасно доверились Элиону.
Лишь услышав имя Элиона, Джамас будто очнулся - его покоробило.
- Противный...- я ненадолго замялся, не зная, как назвать Элиона,называть его человеком не хотелось.-Противный субъект,- сказал я.- Не представляю, как я мог принять его за вас.
Болезненная улыбка перекривила тонкие губы Джамаса.
- Что ж,- сказал он,- выходит, вы все же предполагали в моем характере черты, способные превратить меня в подлеца.
- Я никогда не задумывался об этом серьезно,- поспешил я утешить его.Я недостаточно хорошо знал вас. Зиная же сразу разгадала.
- Увы, правы вы, а не она,- произнес он с горечью.- Элион - это не чей-то характер, а именно мой. Характер, о котором я сам никогда не подозревал. Но в потенции возможность стать таким таилась всегда.
Теперь я догадался, что его мучает.
- У вас с ним ничего общего,- искренне заверил я Джамаса.- Если не считать внешнего сходства. Да и то лишь на самый беглый взгляд. Теперь меня и сходство не обманет. Если бы вдруг снова произошла путаница, я бы не ошибся, кто есть кто. Анализируя и сопоставляя слова и действия его и ваши...
- Зиная сделала это, не сопоставляя-по наитию. Впрочем...- Он оборвал себя, видимо, вспомнив, что может проговориться и выдать Зинаю.
- Она кое-что знала,-подсказал я.-Мне все известно: я допрашивал Элиона.
- Суд не примет его показаний всерьез! Он мог наговорить что угодно.
- Не беспокойтесь, Зинае суд не угрожает. Я позабочусь об этом.
Несколько минут мы молчали. Вдруг одна мысль пришла мне в голову. Однако была она настолько глупа, что я не вдруг решился высказать ее вслух. Но очень уж мысль эта поразила меня.
- А собаки...- сказал я.- Они ничего не подозревали, ничего не могли знать, ничего не анализировали и не сопоставляли...
Видимо, моя мысль не показалась ему глупой. Я видел, как внезапным интересом вспыхнул его взгляд. Он не дал мне закончить.
- А ведь это правда! Собаки не спутали нас. Как я мог не придать этому значения. Они совершенно не замечали Элиона. Он был абсолютно безразличен им. С самого начала, задолго до эксперимента.
- Что из этого? Если бы вы обратили внимание на собак - что менялось?
--Очень многое! - заверил Джамас.- Если бы только я задумался серьезно. Выходит, Элион с самого начала был отличен от меня. Не знаю, каким чутьем,- по запаху или еще почему - собаки не спутали нас. Значит, было же какое-то отличие, не ускользнувшее от них. И Зиная, Зиная...
Видимо, он напрасно мучился, пытался разрешить какую-то мысль, только что пришедшую ему. На меня он не обращал внимания. В этом состоянии я оставил его.
Мне тоже нужна была Зиная. Необходимо было повидать ее. Зачем? Я и сам не знал.
Ее каюта вдвое меньше моей, но много просторней, чем та, в которой заточен Джамас. Феба, пострадавшая в схватке с Элионом, была заботливо перебинтована. Зиная оберегала ее покой.
Моему приходу никто не обрадовался.
"Встать! Научитесь вести себя при встрече с командиром!" - хотелось скомандовать мне.
Но я сдержался. А секунду спустя моя злость обратилась уже на себя: зачем, собственно, я пришел? Так ли важно, что она будет думать обо мне. Не ей судить меня. Она не имеет представления о том, что такое долг, обязанность... На Ларте эти понятия извращены.
- Готовься,-сухо сказал я.-Через час полетишь на Ларт.
Зиная не шелохнулась.
- Ты слышала?
- Уходи! - Ее голос прозвучал глухо, но твердо.