- И это всё мы должны взять с собой?! - Воскликнул я. - А если они попадут к немцам? Или наоборот, мы выйдем на своих? Нас тут же расстреляют, как шпионов!
- Отвечаю по порядку. Берёте только по одной карте, каждой прифронтовой местности. Все обозначения нанесены специальным составом, увидеть можно только при помощи вот этого фонарика, - и офицер взял со стола и показал нам с виду обычный квадратный фонарик, с разными светофильтрами. У меня в детстве был подобный.
Два часа мы, работали с картами, которые послужили основой для тех, что мы берём с собой, запоминали названия деревень вдоль линии фронта. Потом пошли в радиокласс, приготовившись к изучению ламповой радиостанции, с два пуда весом. Интересно, кому ?повезёт? стать радистом?
Но тут я не угадал. Нас снабдили, как бы точнее выразиться, рациями, на подобие шпионских, как в кино, скрытого ношения. Нынешние телохранители высокопоставленных особ носят похожие. Но всё равно, точного примера привести не могу, да и не имею права. Дальность действия на открытой местности три километра, а в лесу не более одного. Аккумуляторы на приём позволяют работать пять суток, а на передачу один час.
Ещё два комплекта запасных, замаскированных в обмылки хозяйственного мыла. Никакого зарядного нам не полагалось. Частота только одна, всё равно никто в то время нас подслушать не сможет. Для того, чтобы рации не достались врагу, достаточно ударить чем-то тяжёлым или бросить с силой на твёрдую поверхность. Внутри какая-то страшно едкая кислота всё разъест за считанные секунды. Надо признаться, рации нам понравились больше всего.
Потом нас снабдили документами, что мы являемся разведчиками Генерального штаба. На моё замечание, что настоящие разведчики за линию фронта никаких документов не брали, мне ответили, что это для нашей территории. А в немецком тылу их показывать нашим командирам-окруженцам, если таковые попадутся, и не надо. Они также мгновенно уничтожаются, стоит только намочить. Поэтому, их поместили в резиновые чехольчики, с заклеенным краем.
Сухпайки были обычные для того времени, как и котелки с ложками. Единственное, что вместо стеклянных фляжек, снабдили алюминиевыми, в матерчатых чехлах.
Наконец, самое неприятное. Нам показали, где находятся ампулы с цианистым калием. Его следовало принять сразу после уничтожения раций, при угрозе пленения фашистами. Тут мы вдруг сразу посерьёзнели и осознали, что на той стороне идёт самая настоящая война, на которой убивают. Затем мы несколько раз посмотрели записи с камер, которые отправляли с собаками, а Леонид рассказал про свои ощущения от пребывания на передовой.
После ужина, когда каждый укладывал свой вещмешок и распределял остальное по другим местам, прибыл маршал Ахромеев. Он вызвал к себе Андрея и подробно расспросил его. Но тут мы были готовы к этому. По моей просьбе, он до полуночи записывал информацию о своём времени, которая уже кардинально отличалась от моей. Эту тетрадь ты запаковали и по приезду сразу отдали подполковнику, предупредив его, что она предназначена исключительно для маршала.
Мы уже стали волноваться, что Андрея могут не пустить с нами, но спустя час, тот появился в комнате, где мы базировались. Оказывается, маршал прочёл, что было в тетради, и задавал уточняющие вопросы. Не отпускать его с нами, хотя и не хотелось, но тот понимал, что если к кому-нибудь попадёт информация от Калугина, то тогда будет совсем другая реальность.
Потом он с подполковником пришли к нам. Никаких речей, подчёркивающих особую важность задания, которое мы должны выполнить, и традиционных напутствий, говорить не стал. Просто пожелал удачи и сказал, что надеется всех нас видеть здесь в том же или расширенном составе. Потом он повернулся и вышел из помещения. Тут я вспомнил про одно событие, и бросился вслед за ним. Все удивились, а подполковник даже попытался схватить меня, но я увернулся.
- Товарищ маршал, - крикнул я уже в коридоре вдогонку Ахромееву. Тот шёл с адъютантом и что-то говорил ему. Они обернулись и вопросительно посмотрели на меня.
- Товарищ маршал, буквально два слова.
Ахромеев кивнул адъютанту и тот вышел за дверь.
- Слушаю Вас.
- В декабре этого года, число точно не помню, где-то между шестым и девятым, в Армении, а конкретно, Спитаке и Ленинакане, произойдёт страшное землетрясение, девять баллов. Погибнет двадцать пять тысяч человек.
- Понятно, жаль, что точной даты не помните. Но и за это спасибо. Да, такие события происходят независимо от того, какая власть в стране. Ещё раз, удачи вам.
Я вернулся обратно и объяснил, что именно сказал маршалу. Андрей ответил, что и он не помнит точного числа, когда оно произошло.
- Так, раз всё, что нужно сделали, пора отправляться на точку, - подытожил подполковник.
Сорок седьмая глава.
Но сразу отправиться не получилось. Сивоконь уже на пороге нас всех остановил и велел подстричься по-фронтовому, то есть, на лысо. Мы все запротестовали, особенно Леонид. Тогда он пошёл на компромисс. Старший лейтенант будет подстрижен под полубокс, а мы на голо, но через самую крупную насадку, чтобы щетина была как минимум двухнедельной. Поворчав для вида, согласились. Быстро нашлось трое мастеров, которые в бытовой комнате нас привели в уставной вид. Мы только отказались от брызгания одеколоном, чтобы не демаскировать себя в лесу.
Последним этапом была оружейка. Каждому причитался ППШ, ТТ, пять Ф-1, столько же РГ-42, финский нож и патроны. Когда я задал вопрос, как граната образца сорок второго года будет смотреться в сорок первом, мне ответили, что так же, как и секторный магазин к ППШ. Тем более, причина донельзя прозаическая, гранат довоенных годов в арсенал просто нет, только в музеях и где-нибудь в земле на полях сражений. Но нам будут благодарны, если мы привезём несколько ?рабочих? экземпляров.
Да, чуть не забыл. Нам выдали бронежелеты скрытого ношения. Их мы надели под нижнее бельё. Они кевларовые и относительно лёгкие. Как нас заверили, держат выстрел ТТ, ?Вальтера? и ?Парабеллума? с расстояния не ближе десяти метров, автоматы, что наши, что немецкие - пятьдесят метров, убить не убьёт, но травма гарантирована. Пулю из винтовки не выдержит.
Поверх гимнастёрок, надели разгрузку, но не фабричного, а ручного изготовления, с кривыми стежками и прочим, чтобы показать кустарность и ?самопальность?, их заготовлено с десяток, специально для того отряда, что никак не может переправиться на ту сторону.
У каждого была хорошая аптечка с современными препаратами. Естественно, без упаковок, а в жестяных баночках, как из-под леденцов. На донышке было нацарапано назначение.
Андрею было поручено носить два тонких непромокаемых брезентовых полотна, чтобы можно было защититься от всяких невзгод, будет вместо палатки. У меня с ним ещё и по топорику.
Дальше началось очень интересное кино. В боксах, куда нас привели, стояли две чёрных ?Волги?, два армейских УАЗика, один ГАЗ-66, ЗИЛ-131 и ?Волга? военной автоинспекции. Возле всех автомобилей стояли водители и старшие машин. Я даже возгордился, что нас будут везти такой представительной автоколонной, и гадал, в какую легковушку посадят меня.
?Но тут пришёл Ржевский и всё опошлил?, нас всех отвели к невзрачному УАЗику с мятым передним крылом. Все расселись по машинам и только тогда открылись ворота боксов. Завелись одновременно двигатели и автомобили медленно выехали на площадку. На улице уже стемнело, но фонари на территории почему-то горели не везде, а только перед входами в казармы и другие здания. И поехали мы не через главные ворота, а те, которые предназначены для пожарного выезда и не открываются годами.