Пока полковник будет в буквальном смысле рыть землю, есть время для обдумывания, какой следующий шаг предпримет противник.
Вторая глава.
Как же болит голова! А говорят, что мёртвый человек ничего не чувствует. Хотя, кто это может подтвердить. Сейчас набегут какие-то тёмные существа, как в фильме ?Приведение?, и потащат вниз. Даже не стану смотреть на своё тело. Иначе потом не засну, вспоминая увиденное. Интересно, а на том, то есть, уже на этом свете, можно спать и видеть сны?
Оказывается, что можно не только видеть, но и слышать звуки и запахи. Я принюхался. Пахло жареной картошкой. Чудеса какие-то! Разве жареные грешники так должны пахнуть?
Была, не была, открываю глаза. Вижу белый потолок. Больница? Вряд ли, так, как он деревянный, только покрашенный. Даже видны сучки. А стыки досок проклеены бумажной полосой, чтобы не сыпалась пыль с чердака. Видел в деревнях такое.
Допустим, я в деревне. То есть, живой, а не в Аду. То, что мне не место в Раю, понятно и не требует доказательств. Оглядел помещение, в котором оказался. Комната в каком-то доме или квартире. Нет, точно не в квартире. Такую мебель только на дачах терпят. И окна для квартиры малы. Кровати разные. Вернее, одна железная кровать, на которой я лежу, и не новый диван. В простенке на высокой тумбочке чёрно-белый телевизор ?Рекорд 306?. Точно я в сельской местности, где ещё может сохраниться такая архаика.
Прошлый раз я оказался в знакомом месте, а этот дом я не помню. Никаких фотографий в общей рамке, как это принято в сёлах, на стене не было. Но если здесь живут дачники, тогда понятно. В правом углу стол под скатертью. На нём механический будильник ?Слава? и приёмник ?Альпинист?. Ни газеты, ни календаря. Предметов двадцать первого века не наблюдается, значит, я не дома.
Решёток на окнах нет. Следовательно, и не в тюремной больнице. Тогда где? Недалеко залаяла собака, к ней присоединились ещё две. А петухи не кричат. Или ещё не время? Совсем рядом опять стали стучать по железу. Пойду, осмотрюсь, если только дверь не заперта.
Я не удивлюсь, если окажется, что меня забросило в другое место и время. Интересно бы узнать подробности. Так, а чем закончилась история в колодце связи? Если я просто исчез, то представляю удивление тех, кто спустился вниз. А карьера, а возможно и судьба того, кто командовал моим захватом, могла и рухнуть в одночасье. Такую неудачу без последствий не оставят.
Осторожно опустил ноги на пол и встал с кровати. Немного закружилась голова и я сел обратно. Через минуту лёгкая тошнота прошла, и я повторил попытку. Теперь другое дело. Осторожно подошёл с зеркалу, висевшему в другом простенке. В нём отразилось моё лицо с двухдневной щетиной. Даже не знаю, радоваться, или нет. С одной стороны, не надо привыкать к чужому лицу при бритье. А с другой стороны, меня везде ищут, и тогда опять придётся где-то прятаться. А спать на кровати, даже такой, всё лучше, чем на надувном матрасе.
Пить хочется, а в комнате ничего не на глаза не попадается. Пойду, поищу на кухне, обычно там стоит бак или ведро со свежей водой. На стуле лежала моя штормовка и брюки. Ботинок не было, наверное, за дверью. Одевшись, пошёл к двери и нажал на ручку. Она пошла вниз, и я толкнул дверь. Дальше оказалась кухня, судя по печке с плитой и большой стол, явно обеденный. На лавке под окном стояло эмалированное ведро, а на нём алюминиевый ковшик. Поднял крышку и зачерпнул воду. Приложился к черпаку и с жадностью стал глотать прохладную воду.
Оторвался от него, когда почти всю воду выпил. На газовой двух конфорочной плите стояла кастрюля и сковорода, накрытая крышкой. И именно от неё пахло жареной картошкой. А что в кастрюле? Наверное, первое. Тут мне жутко захотелось борща. Переборол себя, но к кастрюле не прикоснулся, надо знать меру. Пойду на улицу, посмотрю, кто там стучит.
Открыл следующую дверь и вышел в сени. Буду это помещение так называть, раз дом, судя по всему, в сельской местности. Из сеней было две двери, справа и слева. Пошёл вправо и оказался на крыльце дома. Вниз шло три ступеньки и калитка на улицу. За забором была улица, с такими же деревянными домами. Вернулся внутрь и открыл левую дверь. Вниз уже вела крутая деревянная лестница, а ступенек было шесть или семь. Помещение было большим, почти как площадь дома. Служило оно сараем, кладовкой, гардеробом рабочей одежды. В общем, тут хранилось то, чего не надо тащить в жилую часть, но пользоваться им приходится часто. Во двор вела сбитая из простых струганных досок дверь, в данный момент, распахнутая настежь. И там кто-то чем-то периодически стучал.