Вдруг Илья охнул и повалился на землю, лошадь, испуганно поводя ушами, остановилась.
- Илья! - закричала Лена и кинулась к мужчине. Плечо Ильи заливала кровь. Подбежавшая Вера не своим голосом запричитала:
- Что с тобой, дяденька! Кровь, тебя убило? Ой, мамочка! Побледневший повар, морщась от боли, усмехнулся:
- Горбатого могила исправит. Да не верещи, как резанная, помоги ей затащить меня на телегу.
Мужчина кивнул на Елену и попытался встать на ноги. Девушки подхватили его, подвели к повозке и осторожно уложили.
- Теперь перевяжи и гони дальше, - Илья взглянул на Лену. - Молодец! Хорошо держишься.
Елена с помощью Вари наложила тугую повязку, как учили еще до войны на курсах медсестер.
- Теперь дай попить, - попросил раненый боец Елену. Она взяла алюминиевую фляжку и открутила крышечку. Та выпала из рук в траву. Девушка, чертыхаясь, нагнулась и стала искать ее. Недалеко раздался очередной взрыв, над ее головой, обдав горячим потоком воздуха, пролетел осколок и влепился в ствол небольшой сосенки. Деревце, вздрогнув вершиной, как от боли, перегнулось к земле. Если бы не упавшая пробка, то лежала бы сейчас Елена без головы возле дерева.
- Оставь, гони! - девушка услышала в шуме стрельбы голос мужчины. Они бросились догонять отряд. Позади заслон уже отбивался от егерей: часто строчил пулемет, винтовочные выстрелы, как могли, поддерживали его. Минометный налет прекратился, влесустало тихо.
Партизанам удалось уйти от карателей. Новая база в урочище Прудины в тридцати километрах от города Андреаполь была подготовлена в августе военными строителями. Никто о ней не знал, кроме комиссара отряда.
Здесь, в глухом лесу, в окружении непроходимых болот, протекала Черная речка. На ее берегу были вырыты землянки. В отряде насчитали семьдесят человек. Несколько дней ушло на обустройство лагеря, а затем командир разбил отряд на четыре боевые группы. Когда отряды уходили на задание, часто на базе оставалось десять человек. Седьмого октября 1941 года группы ушли на первое задание. Одну из них возглавил командир, другую - комиссар, еще две - лейтенанты Красной армии, присланные в лес для усиления боеспособности партизан.
Через неделю партизаны вернулись на базу. За рейд уничтожили пять автомашин, в двух местах взорвали железнодорожное полотно. В результате ушел под откос вражеский эшелон, погибли десять немцев. Ни один мост уничтожить не удалось. Подходы к ним усиленно охранялись врагом, требовалась тщательная подготовка, чтобы осуществить диверсию.
Но и этого было достаточно, чтобы бойцы поверили в свои силы, а в округе заговорили о партизанах, которые били фашистов.
22 октября отряду сообщили, что в деревне Козлово немцы расстреляли красноармейцев, выбиравшихся из окружения. Командир Круглов со своей группой сразу ушел на задание. Между деревнями Теренино и Васильево они залегли у большака.
Больше двух часов прошло, когда послышался шум автомобильного мотора. Штабная легковая машина на скорости пыталась быстрее преодолеть опасный участок дороги.
- Огонь! - скомандовал командир. В лесу раздались винтовочные и пулеметные выстрелы. Машина свернула с дороги и уткнулась носом в сосну. Два офицера, шофер и солдат были убиты. Партизанам достались важные документы.
Глава 18
К концу зимы 1942 года при обстреле города Ленинград осколком убило мать Полины.
Бабушка не решалась сначала говорить внучке, но хоронить Феодору без девочки не решалась. Она прижала к себе ее и все рассказала, добавив в конце:
- Твоя мама даже испугаться не успела, мгновенно умерла, не мучилась, сердечная. Пожилая женщина закутала Полину, оделась сама, и они побрели на Серафимовское кладбище. Город по пути был почти безлюден, а редкие прохожие двигались очень медленно и осторожно.
Еще стояли сильные морозы, и с Большой Невки, откуда черпали воду для питья, клубился сизым саваном туман. Ветерок пронизывал до костей. Нина Петровна посмотрела на внучку и сказала:
- Сейчас зайдем в кочегарку и погреемся.
Возле общественной бани увидели штабеля трупов.
- Последнюю службу сослужат для людей, - пояснила бабушка, когда спускались по ступенькам в теплое помещение кочегарки. - Их сжигают вместо дров. Хоронить не надо, и вода горячая есть.
Город превратился в морг. В каждом подвале лежали мертвецы, дожидаясь вывоза. На улицах и проспектах лежали на белом снегу черные трупы.
Пожилой истопник не удивился посетителям, без улыбки спросил лишь:
- К Серафиму Саровскому пробираетесь?
- К нему, горе у нас, мать убили у внучки.
- Мир ее праху! - мужчина перекрестился.
После похорон с трудом вернулись домой. Полина не плакала, не было слез от холода и голода. На иждивенческие карточки жить стало еще труднее. Судороги в желудки от голода не приносили облегчения. Каждую минуту девочка думала о хлебе. С трудом дожидалась, когда бабушка протянет ей очередную порцию и нальет в кружку кипятка. Во время налета фашистских самолетов перестали спускаться в бомбоубежище,
безразлично сидели в комнате. Теперь спали на одной постели, кутались в одеяло, берегли тепло.
В марте стало теплее. Полина проснулась и позвала бабушку:
- Вставай, бабушка, будем кушать.
Девочка протянула руку и дотронулась до лица старой женщины. И сразу отдернула: щека была ледяная.
Полина с трудом перебралась через бабушку и побрела к соседке.
- Тетя Валя! Бабушка не шевелится, а я хочу есть. Мне страшно!
- Ты посиди на стуле возле окошка, Полечка. Я тебя закутаю одеялком, чтобы теплее было. А ты смотри в окошко, как мы повезем твою бабушку, попрощайся с ней.
С собой брать девочку нельзя, она с трудом ходила на распухших ножках...
Старенький вагон покачивало, убаюкивая и клоня ко сну пассажиров, расположившихся на грубо сколоченных нарах из неотесанных сосновых досок, пахнущих смолой.
Через маленькие окна под самым потолком виднелось только небо с темными облаками. Под деревянным полом слышалось мерное перестукивание колес. Иногда вагон сильно кренился, и у Полины замирало дыхание. Ей казалось, что состав сейчас опрокинется и покатится под страшный откос. Она закрыла глаза от ужаса, который был схож с тем, который она испытала при перелете из военного Ленинграда на Большую землю.
Страхи появились после блокадных переживаний и голодной дистрофии. Девочка не раз видела, как тихо угасали ослабленные люди в городе. Достаточно было позволить себе сесть в снег по пути за водой или передохнуть на промерзших ступеньках между этажами, чуть-чуть не добравшись до своей двери.
До войны Полина счастливо жила с папой и мамой на Васильевском острове. Когда началась война с фашистами, и отец ушел на фронт, девочке исполнилось семь лет.
Он хорошо запомнила, как папа пришел домой в военной форме, чтобы проститься с ней, мамой и бабушкой. Мужчина взял ее на руки и, крепко прижимая к груди, сказал:
- Будь умницей, Полюшка, слушайся маму с бабушкой, а я прогоню врагов с нашей земли и вернусь к вам. Ты мне расскажешь, что ты сделала, чтобы пережить тяжелые времена, как помогала маме с бабулей.
Его голос слегка подрагивал, но был тверд и необычайно серьезен, глубоко проникал в сознание девочки.
Она обхватила ручками голову отца и обещала выполнить все, что он говорил. Полина еще не знала тогда, что такое война, но по тревожному поведению родных поняла, что случилось что-то страшное и непоправимое.
Глава 19
Немец стволом автомата повел в сторону поляны, и Павел с трудом поднялся на дрожащие от напряжения ноги. Медленно огляделся вокруг и, покачиваясь, как пьяный, направился в сторону, указанную конвоиром. На поляне уже стояла обезоруженная группа советских солдат с поднятыми руками. Они подавленно молчали, исподлобья разглядывая фашистов. Павел Семенович присоединился к ним.