Павел посматривал по сторонам, надеясь в удобный момент сигануть под откос в ближайший лес. Но ноги становились, как колоды, распухли от недоедания и простуды, походили на слоновьи. Какой побег, когда не стало сил даже подниматься на ноги...
Глава 24
Горячие головы решили подобраться к танкеру на шлюпке. Танкер не дался в руки матросам. Один за другим прогремели два взрыва на судне, взметнувшееся пламя предупредило, чтобы моряки не лезли на транспорт. Но судно не шло на дно, дрейфовало дальше.
Всю ночь пылающий транспорт не давал покоя. То и дело звонило начальство, ругало:
- Почему не добили? Немцы к себе утащат!
- Сам сгорит, жалко снаряды!
- Смотрите у меня!
Ветер загнал танкер в залив Матти-вуоно к берегу противника. Там он сел на мель. С северо-запада опять наползают снежные заряды. Батарея Пушного принялась обстреливать транспорт.
Но и днем танкер по-прежнему горел на мели.
Нешуточно пригревало землю солнце, снег стал таять и вода затопила землянки. Матросы бросились делать сточные канавы, мутная вода ушла из расположения батарей. Но оказалось, что продовольственный склад тоже пострадал от наводнения, растаяли два мешка сахару. Кладовщик Коля Черепанов во время боя подносил на орудия снаряды. Он устал и заснул. За это его отдадут под суд. На батарею прибыл следователь. За мешок сахара могли расстрелять.
Коля - хороший и смелый человек. Командиры бросились спасать парня, просили оставить на батарее, чтобы искупил вину.
Проклятый танкер все горел и дразнил матросов. Приливо-отливное течение сняло поврежденное судно с мели и понесло на северо-восток. Артиллеристы думали затопить его при входе в залив Петсамо, но танкер вынесло в открытое море.
Его решили добивать. Иван замерил расстояние - сорок кабельтов, доложил.
Лучший наводчик сел к механизму наводки. Залп. Снаряд упал рядом с небольшим
недолетом. Второй точно поразил цель, но танкер дал лишь крен и остался на плаву. Считая этот, двадцать восемь снарядов из тридцати двух поразили транспорт, но не утопили.
Жалко тяжелые заряды, которые нечеловеческими усилиями загружали на батарею. Однако через полчаса радостный наблюдатель заорал:
- Тонет!
Все бросились смотреть. Танкер перевернулся и погрузился в воду, выплюнув из пучины огонь.
Артиллеристы повеселели - не зря потрудились. Вскоре позицию посетил всенародный староста Калинин и сообщил, что батарею представили к ордену Боевого Красного Знамени.
В июне пришло тепло. Снег растаял, но в оврагах белели остатки полярной зимы. Звонко побежали ручейки. Буйно полезла трава и красиво распустились бутоны цветов. В кустарнике суетятся чижи, ладят гнезда, не пугаясь людей. Рев самолетов и взрывы снарядов не отвлекали пернатый мир, они в грохоте войны заботились о новом поколении. Матросы тоже радовались солнышку. Землянки опустели, дверь и окна раскрылись для просушки. Все собирали щавель и дикий лук - первое средство от цинги.
Некоторые бойцы умудрялись загорать на позиции в минуты затишья.
Но война есть война. Снова слышится шум моторов - летят самолеты. Краснофлотцы одеваются и скрываются в землянках.
Немцы отбомбились с большой высоты - ниже не давали зенитчики, и ушли восвояси, не причинив вреда батареи.
Корабли в тот день не пошли, но их ждали.
На другой день из Норвегии приполз густой туман, словно дымовая завеса накрыла море. На батарее сияет солнце, а на море серая сплошная пелена. Что в ней - непонятно, локаторов нет.
Дальномерщикам и сигнальщикам объявили боевую тревогу, чтобы усилили наблюдение за морем. Командиры орудий самостоятельно приводят пушки в готовность к стрельбе.
До передней кромки тумана сто пятьдесят кабельтовых.
Постепенно он подкрадывается к берегу, клочками проплывает над позицией, принеся сумерки, запах соленой воды и прохладную сырость. Солнце не пробивается сквозь серую мглу.
- Шум винтов! - доложил наблюдающий.
- Что-то на море есть! - крикнул другой.
Но уже кое-где проглянуло море. Из тумана показались вражеские сопки.
- Транспорт! - крикнул дальномерщик Андреев. - Чуть правее Ристаниеми, почти не виден.
- Первое видит транспорт! - докладывает командир орудия.
- Первое - цель! Второе - цель! Третье - цель! - раздается команда.
Сразу гремят выстрелы, но взрывов не видно. Батарея продолжает стрелять вслепую. В ответ открыли огонь немцы.
Ничего не видно, но поставили заградительный огонь на вход в бухту. Результата не наблюдается. Батарея прекратила огонь. Немцем повезло с туманом, который рассеялся лишь на вторые сутки.
Немцы успели провести транспорта, и на море пока пусто. Батарея тренируется наводить орудия на береговые цели, которые хорошо видны теперь.
Но и немцы не сидят, сложа руки.
Конец июня обещал быть тихим. Но на позиции раздался взрыв.
- Бомба замедленного действия! - предположил кто-то. - Ее не обнаружили после налета.
Второй взрыв вызвал тревогу. Командир приказал осмотреть воронку.
Ему доложили, что нашли донную часть от двухсот десяти миллиметрового снаряда.
Поночевский дал приказ, наблюдать за берегом противника. Сразу же раздался третий взрыв.
- Засек! - кричит дурным голом наблюдатель. - Бьет дура!
Батарея противника на сопке за портом методично бьет по позиции. Снаряды рвутся, неся смерть. За батареей загорается торф, огонь приближается к боеприпасам второй
пушки, на которой находился Иван. Заряжающий, снарядный и наводчик спрятались за щитком пушки от осколков, остались на месте на случай стрельбы. Остальные побежали тушить пожар.
Командир дивизиона в стереотрубу засекал на секундомере вспышку выстрела вражеской батареи, выжидал и за пятнадцать секунд до падения снаряда командовал:
- Ложись!
Матросы теперь не прислушивались к полету снаряда, кидались на землю по команде, интенсивнее тушили огонь.
Непросто бороться с огнем под обстрелом. Один из снарядов угодил в орудие. Матросы ворвались в орудийный дворик. Трое товарищей лежали в крови. Одному оторвало руку, но он сам побрел в санчасть, зажав рану. Он не хотел отвлекать матросов от борьбы с огнем. Иван помогал укладывать израненного осколками наводчика на носилки, позже он узнал, что из него вытащили сорок кусочков металла.
Заряжающий был ранен в живот, его тоже погрузили в санитарную машину.
Выпустив около тридцати снарядов, немцы успокоились. Но встревожились советские батарейцы - еще сотня снарядов врага и трех пушек не станет.
Но потом враг стрелял неоднократно по этой позиции и не смог причинить значительного урона морякам. Тогда пришли к выводу, что первое прямое попадание было случайным.
Иван Андреев в том бою получил ранение в ладонь. Осколок прочертил на поверхности полосу, вспоров кожу. Иван перевязался сам и к медикам не обращался.
На другой день артиллеристы выдержали три бомбежки. Около девяносто бомбардировщиков сбросили на батарею смертоносный груз, не причинив вреда. Даже помогли восстановить второе орудие, поврежденное накануне прямым попадание снаряда. От взрывной волны заработал заклинивший механизм угла снижения ствола.
Артиллерийский мастер-ремонтник в шутку крикнул "спасибо" врагам.
Глава 25
Николай Парамонов, хозяин гостеприимного дома, не только накормил партизан, но и собственноручно вывел из хлева жеребца и запряг его в телегу:
- Вот, берите повозку, раз надо для военного дела.