Они такими запомнили на всю жизнь американцев, освободивших их из плена. Павла и поляка уже на следующий день увезли на машине куда-то.
Он подошел к Анне и, смущенно улыбаясь, сказал:
- Ну прощай Анна Максимовна! Может, свидимся когда на родине. Затем он повернулся к Олегу и протянул руку:
- Бывай и ты, парень. Домой вернешься, наверстаешь учебу, только не ленись учиться. Знание - сила нынче.
Анна улыбнулась и попрощалась:
- Дай тебе Бог, Павел, здоровья и легкой дороги домой.
Павел махнул рукой и направился к Ельзе. Она скромно стояла в сторонке. После непродолжительного разговора с ней, он сел в машину, которая сразу тронулась.
Анна Максимовна грустно смотрела вслед. Пока она не скрылась за поворотом, как будто чувствовала, что судьба не сведет их больше вместе.
Вечером фрау Марта долго присматривалась к своей работнице, словно не решалась спросить, но потом все-таки предложила:
- Оставайся у нас, Анна, будешь по дому работать за деньги. Сына в немецкую школу отправим, комнату выделим вам побольше. Ты хорошая девушка и прекрасная горничная служанка. Мы были довольны тобой.
Анна долго думала, но отказалась:
- Спасибо, фрау Марта. Мы с сыном благодарны вам за хорошее отношение, но поймите, там муж будет ждать. Отец, мать, брат и сестры - тоже, я скучаю по ним, не обижайтесь, что отказываюсь.
- Вольному воля, мы не в претензии, конечно, среди своих лучше, чем среди чужих. Но говорят, что ваши власти не жалуют, кто побывал в Германии.
- Чему быть, тому не миновать, но своего мужа и ему отца, - Анна кивнула на сына. - Я не брошу.
Вальтер сам через день доставил на поезде Анну и сына в город Ульм, где американцы разбили лагерь для русских военнопленных и работников. Фрау Марта собрала сумку, куда положила несколько платочков, отрез на платье, а Вальтер положил бритву для мужа служанки.
Американцы заполнили анкету на вновь прибывших и потом предложили работу на выбор в странах: Англия, Канада, Греция, Франция и даже Австралия. Но Анна Максимовна, не смотря на запугивание офицера, что в СССР им не поздоровится, решительно отказалась и в конце разговора добавила:
- На чужбине и собака тоскует.
Но не все рвались домой, многие оставались в Германии или переезжали в другие страны.
Через два дня американцы снарядили кортеж из грузовиков и отправил в Потсдам партию соотечественников в советский фильтрационный лагерь.
Глава 33
Павел промолчал, хотя и был польщен вниманием баура, но в его планы не входило оставаться на чужбину. Он намыкался по чужим углам, когда жил в Новгороде с отцом.
- Благодарю за предложение, Вальтер, но в чужом краю веселье, да чужое, в родном - беда, да своя, - сказал он.
Немец долго молчал, потом сказал:
- Может, ты и прав. Не зря народ говорит, что на чужбине и собака тоскует. Но знай, если надумаешь, всегда рад принять хорошего работника.
Павел Семенович кивнул головой и отправился в сарай. Прошло несколько месяцев, как он у хозяина сельского подворья. На жизнь парню жаловаться грех: накормлен, одет, обут, крыша над головой, но это все чужое, очень хотелось домой.
- Олег, сколько раз тебе говорила, не шлепай по лужам, смотри, опять вымазался, как поросенок. Фрау Марта будет недовольна, что в доме живет такой неаккуратный мальчик,
- услышал Павел строгий голос Анны, служанки хозяев, когда открыл ворота. Он знал, что она из Ленинграда, и была с сыном в концентрационном лагере Дахау. Ее тоже забрал на подворье хозяин.
Павел редко разговаривал с молодой женщиной, виделись только мельком. Она готовила обеды, прибиралась в доме и стирала на хозяйской половине дома, он работал на подворье и жил в сарае.
Весна 1945 года - ранняя, в апреле частые дожди насытили влагой землю так, что было не пройти, не измазавшись.
Мальчик низко опустил голову и молчал. Напротив него стояла рассерженная мама и строго смотрела на него.
- Ну, что ты накинулась на мальца, Анна Максимовна, весна на дворе, снег ручейками тает, кораблики в самый раз пускать. Иль не была сама ребенком?
- Не заступайтесь за него, Павел Семенович, если бы в первый раз перемазался, а то каждый день приходится стирать его штаны. Мне и без того хватает хозяйского белья, а еще и сын подбрасывает. Хозяйка не любит неаккуратных людей, ворчит.
- На то она и хозяйка, чтобы держать работников в строгости. Ты отпусти парня погулять по двору, нечего в сарае держать. Поди, насиделся под нарами в лагере? Павел слышал о женских камерах в Дахау. Многие женщины были там с детьми, которые прятались под нарами, когда заходила охрана в барак, боялись, что разлучат с матерями.
- Не без этого, но и волю давать ему нечего. - Анна грозно взглянула на сына, который тишком подглядывал за русским дяденькой, вздохнула. - Когда же кончится война уже. От рук отбился без отца. Ладно, беги, только смотри там, не лезь в лужи.
Олега, как ветром, выдуло из сарая. Анна улыбнулась ему вслед и покачала головой.
- Муж-то где? На войне?
- На ней, где еще! С первого дня забрали, с тех пор не слышала ничего о нем. Да меня и саму с сыном забрали уже через месяц немцы на передовой, когда ров рыла, намыкались по лагерям, пока сюда не попали.
- Скоро уже конец войне, Анна, думаю, раз хозяин сам заговорил об этом. Тебе не предлагал остаться в Германии?
- Фрау Марта уговаривала подать заявление.
- И что решила?
- Да ничего, домой поеду, если позволят. Муж, дай Бог, вернется с войны, соскучилась нему, по отцу с матерью, сестрам, брату.
- Ишь ты, большая семья выходит у тебя?
- Большая, Павел Семенович, но об этом расскажу потом, а сейчас бежать надо в дом, а то хватится фрау Марта меня, рассердится, что бездельничаю где-то.
Анна живо повернулась к выходу и ушла. Павел отправился по своим делам. На душе стало теплее, удалось хоть немного поговорить со своим человеком, который, как и он, находился на чужбине.
26 апреля 1945 года Павел Семенович трактором пахал землю на дальнем поле, когда увидел колонну машин по дороге на город Эхинген. Необычные машины, странные каски на головах солдат вызвали у него недоумение, но колонна проехала без остановки мимо, и Павел принялся работать дальше.
Вскоре прибежала Эльза и позвала парня домой. По дороге она, смешно закатывая серые глаза, возбужденно сообщила, что прибыли американские войска, и теперь власть находится в их руках.
На подворье хозяйничали молодые парни в незнакомой форме. Они приветливо встретили Павла и дружески похлопывали его по плечу, что-то лопотали на непонятном парню языке.
Хозяин скупо пояснил своему работнику:
- Теперь ты свободен, и никто не имеет права насильно держать тебя. Завтра тебя отвезут в город Ульм, где оформят необходимые документы и отпустят домой. Понятно? Павел недоверчиво посмотрел на хозяина, на широко улыбающихся американских парней и кивнул головой. Солдаты весело рассмеялись и отошли от русского парня.
Вечером, улегшись на ночь в привычном для ночлега сарае, Павел Семенович долго слышал голоса подвыпивших освободителей. Они о чем-то кричали и горланили песни. Но усталость взяла верх, и он заснул.
- Пауль, Пауль! - услышал он истошный голос Эльзы и проснулся. Двое мужчин повалили на сено Эльзу и спешили раздеть ее. Третий стоял, покачиваясь, на ногах и подсвечивал карманным фонариком. Девушка отчаянно сопротивлялась пьяным солдатам, но силы были неравные, и она теряла силы, но продолжала звать Павла на помощь.