– Вот, Ниночка, о чем и следовало сразу сказать. Вы же понимаете, сюда просто так не попадают, сумасшедшая она. Кому-то крысы мерещатся везде, кому-то тараканы, кому-то трупы. Потом она скажет, что не хотела никого хоронить, не хотела возвращаться домой, потому что там трупы детские, вот и кинулась под поезд в метро.
– А если это правда? – не унималась Нина.
– За годы работы в психиатрии я научился больным не верить. Если ей поставлен диагноз, нельзя верить всему, что она говорит.
– А вдруг?! Это же легко проверить!
– Вы мне предлагаете проверить? – засмеялся Дмитрий Иванович. – Успокойтесь и доверьтесь профессионалу. Все это полный бред! Если повезет – подлечим и она придет в себя. А сейчас дайте мне, пожалуйста, автограф для моей супруги Клавдии. И еще Олечке…
– Ах вы проказник, – цокнула языком Нина и конечно же подписала ему все, что он просил.
Она бы все подписала, даже свой смертный приговор, лишь бы унести из больницы ноги. Зловещая атмосфера душила ее, Нине захотелось как можно скорее покинуть этот дом скорби.
– На какие еще преступления, дорогая моя амазонка, ты меня сподвигнешь? – спросил представительный мужчина с погонами генерала.
Разговор происходил не на съемочной площадке, не на экране, а в подъезде старой хрущевки. – Хотя такая девушка может заставить сделать все что угодно, – вздохнул генерал.
Нина привела знакомого генерала в дом, который ей назвала женщина в психушке. Генерал первым делом хотел послать ее к чертовой матери, но, как всегда, не смог отказать и откликнулся на горячую просьбу актрисы.
– Мы просто проверим, и все, – умоляла его Нина. – А уж вам нечего бояться. Сам себе начальник! Я не могу не думать об этой несчастной женщине и ее просьбе. Мы должны проверить квартиру, – ответила Нина.
– Хорошо-хорошо! Как скажешь, фея моя. Давай, Вова, вскрывай, – обратился генерал к слесарю после того, как на звонок в дверь никто не отозвался.
Слесаря от вида погон генерала парализовало на время, но потом он пришел в себя и даже поверил, что ему ничего не будет за взлом двери без нужной бумаги. Замок щелкнул и дверь открылась.
– Я боюсь, – заявила Нина и переступила порог только после генерала, смело шагнувшего вперед.
Обстановка жилища поражала убожеством, то есть бедностью, кому как больше нравится. Здесь не было общепринятых ценностей, таких, как хрусталь, ковры, стенка мебельная, которую надо было обязательно полировать специальным составом. Голые полы, голые стены, раскладушка, ободранное кресло, круглый старый стол и вылинявшие тюлевые занавески неопределенного, серо-желтого цвета.
В этой комнате находилась детская кроватка. На нее-то и обратила внимание Нина. Ее охватил вселенский ужас. А время, за которое генерал приблизился к кроватке, показалось вечностью.
– Пресвятой боже! – совсем не по уставу воскликнул генерал. – Да тут ребенок!
Нина ахнула:
– Женщина не обманула, я так чувствовала! Она была так искренна! Ребенок! Никакая она не сумасшедшая! Он мертв? Только не показывайте мне его! – У Нины началась истерика.
– Точно… ребенок, – подтвердил слесарь. – Он что, тут один? Где родители? Звери!
– Он живой. Нина, он живой! Слабенький, но шевелится и теплый, – сказал генерал.
– Так скорее отвезем в больницу, – схватила ребенка актриса. – Фу, какой запах! И какие большие, красивые глаза! Наверняка это девочка!
Так звезда советского кино Нина Михайловна Озерская познакомилась с Лолитой Игоревной Тереховой, и жизнь обеих с тех пор изменилась, хотели они того или нет.
Глава 3
Прошло тридцать лет. На дворе стоял две тысячи одиннадцатый год, время космическое по сравнению с временами застоя, мебельных стенок с полировкой, хрусталя и ковров.
Лолита давно выросла и превратилась в привлекательную женщину с великолепной фигурой, стройными длинными ногами, пикантным вздернутым носом и слегка раскосыми глазами, придающими особую притягательность. Она стала знойной женщиной, почти «мечтой поэта».
Только опытный пластический хирург мог понять, что у нее слегка увеличены губы и грудь неестественно большая по сравнению с тонкой талией. Был грешок – увеличила она себе бюст на пару размеров.
Ингу Аркадьевну Терехову долго не выпускали из больницы, а Лолиту еле вернули к жизни, потом определив в дом малютки. А вот Нина Михайловна совершила непростительную глупость: приехала в дом малютки навестить девочку один раз, а потом еще и еще… ветрено думая, что все это совершенно ничего не значит для нее.