Счастливчик потерся носом об ухо Лизушки и подтолкнул ее в сторону лагеря.
— Кстати, я почуял тут какой-то странный запах, — сказал он, не сводя глаз с притихшей Лизушки. — Совсем недавно здесь побывал какой-то щенок. Чужой щенок, не из нашей стаи. Ты его видела?
— Нет! — поспешно выпалила Лизушка. — Откуда здесь взяться щенку? Что ему тут делать? — Счастливчик заметил, как напряглись мышцы на ее морде, как она быстро облизала клыки. — Ой, я и забыла, меня Прыгушка звала! — выпалила Лизушка и, не дожидаясь ответа Счастливчика, бросилась в кусты.
Он помедлил, глядя ей вслед. Нет, Счастливчик не слышал, чтобы Лизушку кто-то звал. И голоса Прыгушки он тоже не слышал. Более того, он даже не видел ее черно-рыжей шерсти за ветками кустов, в которые шмыгнула Лизушка.
Счастливчик припомнил щенячий запах, и шерсть сама собой зашевелилась у него на загривке. Похоже, поспешное бегство Лизушки было как-то связано с загадочным запахом еще более загадочною щенка.
«Что-то тут нечисто, — подумал Счастливчик. — И я должен выяснить, в чем дело».
Глава III
— Почему так долго?
Счастливчик повернул голову и заглянул в холодные желтые глаза Альфы, который разглядывал его с выражением недоброго любопытства. Сделав глубокий вдох, Счастливчик подошел к полуволку, вальяжно растянувшемуся на невысоком взгорке, еще озаряемом последним светом заката Остальные собаки толпились внизу, готовясь разойтись по своим спальным местам. В воздухе уже чувствовалось дыхание ночных заморозков, тонкие струйки тумана поползли по траве в густой тени. Счастливчик поежился.
— Я тебя слушаю! — чуть повысил голос Альфа. — Порох вернулся давным-давно и принес белого кролика. Где ты был?
— Прости, что задержался, Альфа, — ответил Счастливчик, стараясь говорить как можно спокойнее и сдержаннее. — Я остановился поговорить с Беллой. Нам нужно было… кое-что обсудить. И я почуял кое-что…
— Хватит! — рявкнул Альфа, резко вскакивая. — Разве я не ясно высказался? Ты хорошо слышишь, уличный пес? Я сказал, что запрещаю членам своей стаи подвергать себя опасности за пределами лагеря! Это значит — никаких уединенных встреч и сплетен тайком от стаи, которая ждет вас!
— Но мы вовсе не… — вскинулся Счастливчик.
— Молчать! Как вы посмели остаться наедине в такое время, когда собаки Стали рыщут повсюду? Они охотятся за нами, уличный пес! Если мы не будем начеку, они выследят нас и уничтожат! — Глаза Альфы вдруг тревожно расширились — он наконец-то заметил рану на боку Счастливчика; — Это еще что такое? На вас напали? Если это сделала Сталь, то я… — полуволк напрягся всем телом и зарычал, скаля крепкие клыки.
— Нет! — поспешно выпалил Счастливчик и виновато опустил голову. — Нет, Альфа, это не Сталь, мы ее даже не видели. На нас напал барсук… ничего особенного…
Альфа презрительно скривил пасть:
— Значит, вас задержал какой-то барсук? Надо же, какое несчастье! Из-за какой-то мелкой стычки вы позволили себе опоздать!
— Нет, это не так, — твердо ответил Счастливчик. — Когда мы дрались с барсуком, случилось кое-что похуже. Гораздо хуже. Пошел плохой дождь — тот самый, от которого мы убежали в прошлый раз.
Альфа приподнял уши.
— Ты не сочиняешь? Здесь не было никакого дождя — ни плохого, ни обычного.
— Его снесло ветром, но я видел черные хлопья, они обжигали мне царапины. Получается, мы до сих пор не ушли от этого дождя!
Впервые за все время разговора Альфа ненадолго потерял свою самоуверенность. Его гнев мгновенно утих, шерсть на загривке опустилась.
— Значит, нужно снова пускаться в путь, — пробормотал он, обращаясь больше к самому себе, чем к Счастливчику. Глаза полуволка вспыхнули грозным золотым светом. — Но только после церемонии! Никакая сила не сорвет нам это событие!
Услышав последние слова предводителя, Носишка и Вьюн подскочили от радости и бросились на пригорок, разбрасывая лапами целые кучи сухих листьев. Они словно забыли свой обычный страх перед грозным вожаком и лаяли наперебой, умоляюще заглядывая в желтые волчьи глаза:
— Уже пора, да? Уже сейчас? Альфа, скажи!
За их спинами Счастливчик разглядел Лизушку, робко семенившую следом. Ее ушки стояли торчком, в глазах застыла пугливая надежда, при виде которой у Счастливчика разболелось сердце.
«Нет, малышка, эта церемония не для тебя», — с болью думал он. И дело было далеко не только в том, что Лизушка была младше щенков Пороха и Луны. Она была Свирепой собакой, и этим все было сказано. Все знали, что Альфа на дух не переносит собак этой породы и что он с огромной неохотой смирился с присутствием в стае юной и тихой Лизушки.