— Да уж, кому что, — философски вздохнула ее собеседница, всю жизнь тщетно мечтавшая иметь именно худое лицо.
— Чудесно, девочки, чудесно, — заметила Ри, тоже заходя в ванную. — Теперь вы сами на себя не похожи. Итак, вам остается только поменяться комнатами. Будем считать, что Эллен приехала из Лондона, а ты, Марта, из Блуберри. Глядишь, детектив в вас окончательно запутается и уедет несолоно хлебавши. Спокойной ночи!
— Роман ужасов какой-то, — бормотала Эллен, с огромным неудовольствием обустраиваясь на месте Марты. Она уже привыкла к своей маленькой тесной комнатке и уютному пению батарей под окном. — Ну, приехала бы мама сюда, ну покричала бы немножко. Подумаешь! Миссис Маклахлин ей все равно никогда в жизни не перещеголять — зелен виноград. Хотя, нельзя не согласиться: рыжие прямые волосы мне необыкновенно к лицу.
Девушка щелкнула выключателем, легла в постель и натянула одеяло до самого носа. К ночи температура на улице сильно понизилась. Почему-то во всем доме было тепло, а в нескольких крохотных чердачных комнатках, где обитали хозяева и обслуга «Лисьей норы», она выше восемнадцати градусов не поднялась. Впрочем, Эллен подозревала, что Пэд, ненавидящий духоту, предвидя, что затяжная оттепель подходит к концу, что-то там намудрил с батареями.
Завтра пойду и скажу, чтобы вернул тепло, подумала девушка, ощупывая похолодевший кончик носа. Так и околеть недолго… Внезапно она опустила руку и замерла как мышь — входная дверь отчетливо заскрипела. Послышались крадущиеся шаги.
Кто это может быть? — лихорадочно соображала Эллен, стараясь сделаться под одеялом как можно меньше и незаметнее. Марта что-то забыла?.. Она бы постучала. Кто-то из постояльцев?.. Они бы позвонили. Воры?.. Или этот самый «мистер Дж. Чейз» на самом деле обычный маньяк, а никакой не детектив и выследил меня?
Шаги доскрипели до кровати и остановились.
Заору, решила до смерти перепуганная девушка, обливаясь холодным потом. Заору громко и пронзительно, пока он не ударил меня топориком для рубки мяса. Пускай все сбегутся. Что же мне делать?.. Ой, мамочки, только бы все обошлось…
Она совсем было собралась завопить, но тут в темноте послышался неуверенный шепот:
— Мисс Джонсон, вы спите?
Шепот хриплый, еле слышный, но говорил вроде бы мужчина… По крайней мере, убивать собираются не меня, а бедняжку Марту, сообразила Эллен, уже набравшая воздуха в легкие для оглушительного вопля. Но что, если вместо Марты и я сгожусь?.. Кто же это все-таки? А может быть, ушлая девица уже успела завести шашни с кем-то из постояльцев? С кем, интересно знать? Не с преподобным же отцом…
— Мисс Джонсон, я прошу прощения, что вторгся в вашу спальню, — продолжал бубнить подозрительно знакомый голос. — Однако ваши сегодняшние слова позволили мне надеяться, что…
Эллен уже поняла, что кончать ее прямо сейчас не станут, и ей стало интересно, что же будет дальше. Она сильнее натянула одеяло на нос и пропищала что-то невразумительное. Ну и как теперь объяснить ночному гостю, что это вовсе не прекрасная рыжекудрая Марта, а не менее прекрасная и… гм… не менее рыжая Эллен? Да, ситуация сложилась пикантная, ничего не скажешь.
— Именно поэтому я и явился к вам под покровом темноты, когда, как сказано у великого английского поэта Теннисона, «угрюмым и печальным мхом омрачена стена», и должен признаться, что…
Ах, вот кто это! Ну, какой еще дурак станет в такой момент цитировать излюбленного поэта.
Совершенно не подумав о том, как может отреагировать на нее неподготовленный человек, Эллен облегченно вздохнула, села на кровати и щелкнула выключателем ночника.
— Так это ты, Пэд, — затараторила она, испытывая большую, просто-таки невыразимо огромную радость от того, что придется объясняться с хорошо знакомым, а не неизвестно с кем. — Ты не бойся, это не она. То есть она теперь в другом месте, а тут я, потому что… Эй, ты чего это? Тебе плохо? Воды хочешь?
Бедняга, облаченный в нелепо выглядящую, но теплую байковую пижаму в красивую сиреневую полоску и в полосатые же шерстяные носки, ошеломленно застыл, в ужасе переводя взгляд с длинных рыжих волос, принадлежавших, как он точно помнил, небезызвестной ему Марте Джонсон, на пышный бюст Эллен, который никакая ночная сорочка скрыть была не в состоянии. Еще секунду он судорожно пытался понять, как это из двух женщин получилась одна, да еще тараторящая без умолку, потом, постыдно поддавшись эмоциям, оглушительно завопил.
Да, такой вопль Эллен не смогла бы издать, даже оказавшись в обществе десяти злобных маньяков. Силенок бы не хватило.
9
— Ну, ошибся дверью, с кем не бывает, — старательно выгораживала приятеля Эллен на следующий день. — Принял снотворное, забрел не туда… Комнаты-то все рядом, немудрено спутать.
— Гм… — Ри недоверчиво покачала головой. — Что-то не верится. Впрочем, не мое это дело. Но зачем, скажи, зачем, о, мой недалекий братец, было так орать? Хорошо еще, что большая часть наших жильцов спит по ночам крепким здоровым сном и их не разбудить даже из пушки.
— Если не считать этих маленьких паршивцев, — буркнул Пэд, невольно потирая огромный, переливающийся всеми цветами радуги синяк на лбу, угрожающий через пару часов сползти как раз под глаз, с тем чтобы придать незадачливому хозяину «Лисьей норы» окончательно разбойный вид.
Надо сказать, что вечернее происшествие закончилось самым трагическим образом. Разобравшись, что к чему, и немного придя в чувство, ночной визитер, покидая бывшую комнату Марты, получил прямо в лоб увесистой резиновой пулькой.
— А мы думали, это монстр инопланетный, — с невинным видом пояснили внуки мисс Маклахлин, застигнутые Эллен на месте преступления. — Рычал так страшно, завывал прямо. Мы затаились, и бац его. В другой раз не полезет! Жаль только, что он убежал…
И вот теперь на лбу у уважаемого владельца респектабельного пансиона красовался огромный красно-фиолетовый «фонарь». Малолетних охотников за монстрами пришлось подкупать шоколадными конфетами, гарантирующими их молчание. К тому же несчастный Пэд полдня таскался за Эллен и Ри, вымаливая у них обещание ничего не говорить предмету его воздыханий.
— Знаешь, — наконец заметила девушка, утомившись давать страшные клятвы каждые десять минут, — по-моему, ты не с той стороны подошел к проблеме.
— В смысле? — Пэд приподнял свои непонятного цвета брови.
— Ну, ты же Марте нравишься, это сразу видно. Только зря ты пошел среди ночи к ней в комнату. Хорошо еще, что на меня наткнулся, — вдохновенно объясняла Эллен. — Подумай сам, что бы она сказала, если бы увидела в спальне малознакомого человека. Пусть даже очень симпатичного. Это как-то не принято, знаешь ли.
— Но я… я ничего плохого не хотел, — смутился юноша. — Я думал, что…
Да, похоже, стоит продолжить разъяснения, а не то влюбленный и неопытный валлиец устроит еще какую-нибудь выходку, окончательно подорвав свои и без того небогатые шансы на успех.
— Скажи мне, мой дорогой работодатель и повелитель, — проникновенно произнесла девушка, взяв беднягу за руку, — случались ли у тебя раньше романы? В подробности вдаваться не обязательно. Просто скажи: да или нет.
— Ну… нет, — честно сознался молодой человек, покраснев до корней волос. — Сначала учеба, диссертация, а потом… потом… Что же мне тут с Джейкобом, что ли, роман заводить? Или с Морганом? А Марта такая замечательная. Совершенно необыкновенная…
— А я, значит, не замечательная? — фыркнула насмешница. — Не подхожу?
— Ну, понимаешь, — принялся оправдываться Пэд, сделавшись совсем малиновым, — ты… Сразу видно, что в твоем сердце живет какая-то мрачная романтическая тайна…
— Да ну?
— Абсолютно точно! Вон, какая ты бледная, по ночам не спишь, убежала из дома, отдавшись на волю бушующим волнам житейского моря…
— Ну, ты даешь! — Эллен не удержалась хихикнула.
Чрезмерная страсть к поэтам-романтикам иногда способна здорово подвести в общем — то практичного и трезво мыслящего парня. Хотя, может, меткий удар вазой по голове иностранного подданного все-таки мог сойти за мрачную и романтичную тайну?