- А сейчас ты без капризов пойдёшь кушать курицу, - улыбалась мама.
И Маша с готовностью кивала.
И даже с удовольствием обедала. В конце концов, папа тоже сейчас кушает курицу - экипаж неизменно кормили курицей - тоже скучает, тоже хочет увидеть их поскорее.
Папа возвращался и начинался праздник. Сияние счастливых глаз всех домашних превращало жизнь в непрерывный фейерверк. Этот фейерверк освещал череду походов в кино, в парки и в театры.
Праздник не исчезал, даже если дед и бабушка отправлялись провести несколько дней на даче. И Маша порой замечала, что с отъездом старших мама с папой становятся раскованнее и веселее. И иногда девочка видела, как родители целуются в комнате или на кухне, чего в присутствии деда и бабушки не бывало. Родители не знали, что дочь видит их, а Маша с замиранием сердца смотрела и осторожно улыбалась, видя, как мама с отцом смотрят друг на друга...
...А когда Маше исполнилось шесть лет случилось непонятное. Уехал дедушка, а глаза близких были чрезвычайно печальны. В доме появлялись какие-то люди и говорили слова сожаления. Маша ничего не понимала - дедушка ведь скоро вернётся, он ведь, как обычно, всего лишь уехал на несколько дней на дачу. А потом родители отвели Машу на целый день к соседям, потому что им нужно было попрощаться с дедушкой. Маша ничего не спрашивала, а родители не решались ей объяснить происходящее.
Но прошла неделя и папа, присев перед Машей, чтобы видеть её глаза, сказал:
- Маш, бабушка тоже уехала...
Глаза Маши подёрнулись серой дымкой, и в них явно читалось ещё большее непонимание.
- Понимаешь, дочунь, бабушка с дедушкой ушли навсегда, они больше никогда не вернуться...
- Они будут всегда жить на даче? - Маша чувствовала, что это не так, но что-то заставляло её спросить об этом. - Дедушка говорил, что с удовольствием бы не возвращался в город, ему в деревне дышать легче.
- Нет, они не на даче... - отцу тяжело было сказать дочери о случившемся горе, ведь для Маши дед с бабушкой пока ещё были живы. - Маш, мы их больше никогда не увидим...
- Они?.. Они...
Но Маша побоялась произнести ужасное слово.
- Они умерли...
Глаза девочки окончательно приняли серый цвет и слёзы покатились по её нежному личику.
Дедушка, прошедший войну, плен и выселку. Много пережил: раны и волнения сделали своё дело, он прожил всего семьдесят лет... Бабушка не смогла жить без него...
...А с их уходом очень непросто стало жить Маше и её родителям.
Горе, пришедшее с потерей близких, нещадно щемило сердце. И не хотелось верить, что дед и бабушка больше никогда не придут, не улыбнутся, не дадут совета, не поддержат добрым словом. И не порадуются, глядя на удачную жизнь своих детей. Не засмеются, любуясь жизнерадостной, озорной Машенькой.
И хотя это и было ничтожно в сравнении с потерей близких, но с уходом деда и бабушки на семью нахлынули и бытовые проблемы.
Больше всех не повезло Маше - её отдали в детский сад. И в ту неделю, когда папа был в полёте, Маша приобщалась к упорядоченной жизни в детском коллективе. Ей, конечно, не очень нравилось всё делать по команде воспитательницы. И допоздна ждать маму, которая почти всегда приходила последней из родителей. Но зато было весело гулять в такой большой компании сверстников. А ещё Маше нравилось, когда произносили её фамилию - «Аристова» звучало грациозно и гордо.
Совсем по-другому обстояли дела, когда Алексей Алексеевич Аристов - отец Маши - бывал дома.
- Приятности не кончаются, когда ты дома, папуля!
Начиналось всё с глубокого, продолжительного сна. Маша просыпалась, когда уже солнышко забиралось высоко и, счастливая, отправлялась на поиски отца. Находила она папу либо на кухне, хлопочущим у плиты, либо в спальне, читающим. Маша, осторожно подбиралась к отцу, который ничем не показывал, что заметил дочку, и пугала его.
- У-у-у, - выразительно гудела Маша, а потом бросалась на шею отцу: - Боишься?
- О-очень... б-боюсь... - жалобно отвечал Алексей Алексеевич. И они хохотали, глядя друг на друга. В эти мгновения Машины глаза сияли чистейшей лазурью.
День в обществе отца проходил для Маши незаметно. И чем бы они ни занимались, всё было приятностью. Маша с удовольствием ходила с отцом за покупками, с удовольствием помогала ему в уборке или готовке. И с аппетитом пообедав, Маша с радостью устраивалась возле отца, на диване, и они отдыхали и обучались одновременно. Алексей Алексеевич учил Машу читать, считать, разбирал с ней логические задачи. Отец восхищался способностями дочери и надеялся, что этот дар не только поможет ей легко одолеть школьные дисциплины, но и облегчит её взрослое будущее.
Вечером приятности продолжались - Маша с отцом долго гуляли, бродили по московским улицам. И разными путями попадали на улицу Карла Маркса. Именно на этой улице находилась музыкальная школа, в которой работала мама.