сама отпихиваешь счастье! Подумай о себе! Даже подруга Елизавета ради создания собственной семьи отложила выстраивание карьеры и, терпя негативное отношение родных к своему избраннику, пыталась быть счастливой. Антонина же почему-то упорно ждала человека, который и не собирался ради неё поступиться совсем немногим. А мужчину, любящего её по-настоящему, да и вызывающего в ней симпатию, она отталкивала, не желая внимательнее присмотреться к нему. Но момент здравого осмысления всё же настал. - Володя Ковский просто удобно устроился возле меня, - размышляла Антонина, и слёзы обиды текли по её прекрасному лицу. - Ведь он не любит меня... да и я... Нет любовной жажды, которая была когда-то... Я даже устала... И Антонина решилась. Она приняла любовь Алексея Аристова... - Лёш, ты ещё ждёшь меня? - спросила Тоня его. - Да. - Ты дождался... А потом Антонина оказалась на высоте, о которой и не знала. Она и не подозревала, что любовь может быть столь головокружительной и пьянящей. Теперь Антонина узнала, что слёзы могут быть счастливыми. Слёзы счастья неизменно текли по её лицу, когда она думала о мужчине, предназначенном ей судьбой. Плакала и сожалела, что почти десять лет жизни потеряла в бесплодном ожидании... * * * Антонине Аркадьевне Аристовой было сорок пять лет. И за эти годы судьба предоставила ей шанс подняться на недосягаемую для многих высоту. Антонина Аркадьевна теперь могла не только здраво оценивать жизнь, но и умела понимать. Антонина Аркадьевна улыбалась своей пятнадцатилетней дочери. Она не собиралась ругать Машу за безответственное поведение, потому что знала силу страсти, способную захватить разум. Она не собиралась обвинять Машу в необдуманном поступке, повлекшем за собой трудности. Да, рановато в пятнадцать лет становиться мамой, но не ужасно. Конечно, дочери нужно учиться, а тем более с её-то уникальными способностями к языкам. Конечно. Но дарованная Богом жизнь крохотного существа стоит того, чтобы отложить получение образования. - Всё образуется, доченька, - Антонина Аркадьевна вытерла слезинки, застывшие на ресницах Маши. - Я помогу тебе. На неделе я созвонюсь со своим гинекологом и... - Мне... Мне придётся сделать аборт?.. Эти слова были пугающими для девушки, они страшили её. Но Маша не видела другого выхода. Ведь ей всего лишь пятнадцать лет, да и профессии у неё нет. Как она сможет обеспечивать ребёнка? Ведь судя по поведению Елизаветы Григорьевны, она не хочет принимать Машу в качестве любимой сына, видя в ней препятствие для получения Германом образования. А что уж говорить о ребёнке? - Машенька, - вздохнула мама. - Я знаю, что тебе страшно... Но уверяю тебя, на аборт идти не стоит! Всё будет хорошо! - Мам... ты пойдёшь к маме Геры? - в глазах Маши появилась надежда. - К Елизавете я не пойду! - А как же?.. - Послушай меня, доченька, - Антонина Аркадьевна должна попытаться всё объяснить Маше так, чтобы в дальнейшем она не считала мать виновницей возможных жизненных трудностей. - Чтобы Ковские не решили, мы с тобой будем следовать выбранному пути. А уж присоединяться они к нам или нет... Антонина Аркадьевна понимала, что Маша не осознаёт ни существования, ни значения ребёнка в своей жизни. Сейчас главным для неё является Герман. И если бы она точно знала, что Герман будет с ней, то и ребёнок этот уже был бы желанным, пусть даже и не слишком осознанно. - Маш, но ведь может быть и так, что Герман ещё не сказал матери о вашей любви! - Почему тогда Елизавета Григорьевна так грубо обошлась со мной? - А может быть, она просто устала, - успокаивала Машу мама. - И может быть, она не хотела говорить, что всего лишь напишет Гере справку, а на даче он остался, чтобы спокойно готовиться к экзаменам! - Может быть... Но почему тогда бабушка сказала, что догадывается о проблемах... - Маш, Вероника Эдуардовна стара... В её возрасте все излишне подозрительны и немного странноваты. Маша кивнула. И улыбнулась маме. Оказалось, что мама не только с лёгкостью поняла её, но ещё и успокоила. - Давай подождём... - Хорошо, мам! Подождём. Антонина Аркадьевна обняла дочь. - Мам, а я так боялась рассказывать тебе... - Я понимаю, почему ты не решалась поговорить, - вздохнула мать. - Но всё наше отдаление в прошлом... - Да и не отдаление это было... - Конечно, дочунь... Я люблю тебя... - И я тебя люблю, мамуля моя... На какое-то время Антонина Аркадьевна сумела приглушить волнение дочери. Сама же женщина и тревожилась и радовалась одновременно. Невероятно отчётливо вспыхнуло в Антонине Аркадьевне ощущение реальности таинственной закономерности, присущей женщинам их семьи. Герман Ковский не имел буквы «М» в начале фамилии или имени, а значит, не был мужчиной, предназначенным судьбой её дочери Марии. Но Антонина Аркадьевна не торопилась посвящать дочь в это таинство. Женщина знала, что Маша будет сопротивляться и говорить, что в каждом правиле возможны исключения. Как и сама Антонина когда-то... Первая влюблённость очень сильна, она не позволит трезво оценить ситуацию, а тем более поверить на слово, пусть это даже будет слово матери. Антонине Аркадьевне было жаль, но она знала, что у дочери и Германа Ковского нет совместного будущего. Но зато уже был ребёнок. И маму Маши очень тревожило, что дочь не захочет появления этого ребёнка, как только поймёт, что они с Герой не будут вместе. А ещё Антонина Аркадьевна знала, какими последствиями может обернуться аборт: осложнения смогут возникнуть не только в физическом, но и в психическом здоровье Маши. Неизвестно, как может сложиться судьба, но не исключено, что в будущем дочь пожалеет об аборте. Но всё это может случиться в том случае, если ребёнок станет для Маши нежелательным. Да и не стоит об этом думать! - Если же Маша вдруг решит... Однако Антонина Аркадьевна пообещала себе, что постарается убедить дочь оставить ребёнка, что этот божий дар никто не имеет права уничтожать! Сама же Антонина Аркадьевна очень хотела появление внучки или внука, потому что знала - малыш вдохнёт жизнь в её существование. - Маш, давай, если родится мальчик, то назовём его Алексеем, в память о папе, - предложила Антонина Аркадьевна. - Конечно, - кивнула Маша. И из груди её вырвался судорожный вздох, прогоняющий остатки слёз. Антонина Аркадьевна посмотрела на дочь и поняла, насколько Маша далека от своего малыша...