Главы 8,9,10
Глава 8
АНТОНИНА АРКАДЬЕВНА Антонина Аркадьевна впервые в жизни испытывала тоску, столь болезненно и одновременно нежно щемящую душу. Она и не думала, что когда-нибудь ей придётся переселиться в другое место и называть это незнакомое, чужое место домом. Было тяжело, но Антонина Аркадьевна знала, что справится со своими чувствами. Справится, потому что другого выхода не существовало. Благо, теперь имелись агентства, сотрудники которых быстро и качественно удовлетворяли запросы клиентов. Квартира Аристовых находилась в центре города, и поэтому уже через пару дней Антонине Аркадьевне предложили на выбор несколько вариантов. Никогда ещё Антонина Аркадьевна не волновалась так, как подписывая договор с агентством недвижимости. Женщина переживала за исход дела, хотя навела справки об агентстве, и у неё не было причин не доверять его работникам: с этим агентством уже имела дело одна из коллег Антонины Аркадьевны и отзывалась о его работе уважительно. Антонина Аркадьевна волновалась потому, что решение о переезде она приняла сама. Посоветоваться ей было не с кем, и не на кого было опереться. Единственное, что успокаивало - дача. Хороший кирпичный дом станет их постоянным жилищем в случае возможного обмана. Ну мало ли что... Да и денег, накопленных с мужем, им хватит и на нужды будущего ребёнка и на дальнейшее обучение Маши. Но Антонина Аркадьевна очень надеялась, что всё будет в порядке, иначе слишком уж сурова окажется судьба... ...Подписывая последний документ, Антонина Аркадьевна неожиданно почувствовала покой и тепло. Так бывало, когда Алексей находился возле неё... Вот и сейчас она словно ощутила его присутствие, хоть и незримое. - Спасибо... - прошептала Антонина Аркадьевна. И улыбнулась. Антонина Аркадьевна вернулась к дочери, довольная успешным исходом дела. Они теперь имели трёхкомнатную квартиру в районе Речного Вокзала, однокомнатную в своём родном Фурманом переулке и около двадцати тысяч долларов на счету. - Правда, две комнаты у нас смежные, но ведь это не страшно, правда, Маш? - жить теперь они будут на севере Москвы. - Мне там понравилось, - улыбнулась Маша маме. - Там очень зелено, мы будем жить как в лесу! А, взяв договор о приобретении квартиры в Фурманом переулке, Антонина Аркадьевна рассмеялась: - Знаешь, Маш, бабушка очень возмущалась, когда в нашем переулке построили эту белую башню! Она говорила, что этот дом здесь ни к чему, что могли бы кирпичный дом поставить, но только не эту страхолюдину из белых плит! - А теперь у нас там квартира. Эту квартиру Антонина Аркадьевна решила сдавать и уже попросила агентство заняться арендой. - А деньги, мам? Машу пугала сумма, которая осталась у них после всех операций с недвижимостью. - У нас вся жизнь впереди, Машенька... Маша кивнула. Она не стала огорчать маму признанием в том, что к ней вернулось непонимание цели дальнейшего существования. Так было, когда погиб папа. Так случилось и сейчас, когда ушёл Герман. Ушёл навсегда. Но ведь Герман не умер. - Мам, - осторожно спросила Маша. - А если Герман вернётся?.. Вдруг он решится порвать со всеми? Вдруг не сможет забыть нашу любовь? - Тогда ему не о чем будет беспокоиться, - Антонина Аркадьевна обняла дочь. - Вы бы спокойно учились, а я занималась бы хозяйством и ... ребёнком... Маша вздохнула. - Мам, может быть, тебе стоило поговорить с Елизаветой Григорьевной? - Нет, Маш, не стоило... - Антонина Аркадьевна нахмурилась. - У Ковских всегда в семье была очень непростая атмосфера. Понимаешь, там всегда был и всегда будет диктат старшинства. Все должны жить так, как считают правильным старшие. И, кстати, Елизавета достигла того возраста и образа мыслей, когда уже... В общем, она превратилась в диктатора и способна искалечить жизнь. Лизе когда-то искалечили судьбу, разлучив с мужем, но... Она - Ковская. Она, позабыв о чувствах, идёт к цели и, зная, что чувства можно подавить, устраивает жизнь сына по своему усмотрению. - Значит, с ней говорить было бы бесполезно... - Да, - Антонина Аркадьевна всё же решилась рассказать дочери о давнем разговоре с Елизаветой Ковской. - Лиза ещё осенью говорила мне, что мама этой девушки... - Юли Куйберг, - подсказала Маша. - Да, - Антонина Аркадьевна провела ладонью по тёмным, блестящим волосам дочери. - Мама Юли предложила Лизе в обмен на согласие Германа жениться на её дочери, гарантированное поступление в желанный институт... Лиза тогда не восприняла слишком серьёзно это предложение, но всё же сказала мне: «Если повернуть дело так, что Герману якобы необходима помощь для поступления в институт, то я легко бы объяснила родителям и брату с сестрой, почему сыну нужно пойти в стоматологический. Они же видят его нейрохирургом... И если вдруг Гера провалит экзамены, ведь родным мы не скажем, куда именно он будет сдавать... Но я не знаю, смогу ли навязать Герману эту женитьбу, хотя в этом случае я была бы спокойно за всё!» - Однако смогла.... - Смогла... - вздохнула Антонина Аркадьевна. - И наверное из-за того, что Герман рассказал ей о вашей любви... Она как и все Ковские не признаёт совмещения счастливой семейной жизни и успешной карьеры. - Значит, если сам Герман не решится вырваться из этого круга, то и смысла нет пробовать что-то изменить... Антонина Аркадьевна понимала, как тяжело Маше. Но мать была уверена, что Елизавета оказалась против любви сына. Да и потом, любил бы Герман Машу по-настоящему, никто не остановил бы его, а тем более никто не заставил бы жениться... - Мам, - в глазах Маши блеснули слёзы. - А если Герман всё же вернётся... Найдёт нас... - Я буду рада, и помогу вам... Маша благодарно кивнула. И вытерла слёзы: - Да... Пусть решает сам. Мать благодарила Бога за то, что дочери достало гордости. Маша оказалась сильной и Антонина Аркадьевна не сомневалась, что дочь ждёт достойное будущее. Значит, судьба их семьи неизменна и Машу ждёт замысловатый путь к счастью... Если только... Если только Герман не окажется настолько сильным, что его любовь сможет стать сильнее судьбы. ГЕРМАН Герман думал, что попал в ловушку. И пути из этого капкана не видел. А поэтому неустанно повторял себе преимущества жизни в замкнутом пространстве. И их нашлось столько, что Герман смог убедить себя в правильности и целесообразности приобретённых благ. Теперь Герману не нужно было готовиться к вступительным экзаменам, не нужно было тратить силы и волноваться. Он уже считал себя студентом желанного вуза. Ему осталось только явиться на экзамены, рассказать что-нибудь по вопросам билета и - всё. И всё. Мама счастлива, потому что почти все её мечты сбылись. Бабушка теперь не будет каждый раз пить валокордин, услышав что-нибудь о службе в современной армии. Ведь теперь не произойдёт ничего, что могло бы заставить Германа выполнить долг перед Отечеством. Правда ради всего этого Герману придётся жениться на нелюбимой. Но, как утверждает его дядя, в этом ничего смертельного нет. - А тем более карьера, которую не придётся строить потом и кровью, стоит того, - уверенно вещал дядя Володя Ковский племяннику: - Профессия - это самое важное в жизни мужчины. Главное - не зацикливайся на том, что ты не любишь Юлю. Она - твоя жена, твоя опора, а большего от неё и не стоит требовать. Всё остальное образуется. И потом, Герман, между нами - хорошо, когда под боком есть баба, а уж какая она, не столь важно! Уж поверь мне! А тем более у вас отдельная квартира! О Маше Гера думал каждый день и ежедневно повторял себе, что не смог бы стать для неё опорой. Ничем хорошим их любовь не закончилась бы. Возможно, они и не выдержали бы этой борьбы за любовь. Наверняка обстоятельства оказались бы сильнее их любви, и крушение её привело бы к ещё большей трагедии. Лишь поздними вечерами Германа охватывала такая тоска, что он не выдерживал, подходил к окну и смотрел на тёмно-синее небо. По лицу Германа текли слёзы, потому что он знал: никогда больше ему не увидеть яркую синеву Машиных глаз, никогда ему не быть счастливым... ...Герман Ковский сказал «да» в помещении районного загса через два дня после получения аттестата зрелости. А ещё через две недели он понял, что только сейчас захлопнулась дверь золочёной клетки. И именно сейчас выхода не стало... ... - Герман, я ставлю вам «пять» потому, что вы знаете биологию на «пять», - сказал преподаватель, принимавший экзамен. - И даже больше, чем на «пять»! У Германа потемнело в глазах. Ведь он не готовился к экзамену, он просто изложил всё, что знал по выпавшим ему вопросам! И значит, прав оказался он в своей уверенности, а не мама со всеми родственниками, квохчившими о его вероятном провале. Герман не поехал после экзамена в дом своей жены. Он отправился к Ковским. - Я ненавижу тебя, - сказал он матери. И слёзы потекли по его лицу. - Я ненавижу вас всех! Ненавижу за то, что заставляете меня прожить такую же, как у вас, никчёмную жизнь! Герман выбежал из квартиры. И остановился перед дверью Аристовых. Герман надавил на кнопку звонка. Сейчас он объяснится с Антониной Аркадьевной, попросит прощения у Маши. И пусть эти Куйберги сделают так, что он не сможет учиться в институте! Пусть ему придётся пойти работать, а потом идти служить в армию! Зато о