отиться о ребёнке, ребёнке от Германа. Она читала какие-то книги о грудных детях. Она соблюдала режим: обязательно спала днём, очень хорошо и грамотно питалась, два раза в день гуляла. Маша, благодаря этим прогулкам изучила район близ Фестивальной улицы, где они теперь жили. Конечно, здесь не было очарования, присущего центральному району, но зато имелись другие преимущества. Например, воздух. Все дома словно были выстроены в лесу, до того зелёным являлся этот северный район столицы. Да и имелся парк, попасть в который можно было, всего лишь перейдя их Фестивальную улицу. В парке гулять Маша обожала: в тишине, бродя возле прудов, тревожные думы её успокаивались, и на сердце становилось благостно. И Машу даже посещали прекрасные мечты о возвращении Германа. И благодаря столь размеренной жизни, беременность протекала удачно. Ребёнок развивался правильно, да и Маша не чувствовала дискомфорта. Даже токсикоз, обычно тревожащий беременных, не коснулся Маши. Доктор неизменно хвалила свою пациентку и гарантировала благополучный исход её «интересного положения». Эта доктор давно пользовала Антонину Аркадьевну, поэтому дружеские отношения делали общения Маши с ней приятным. Да и мама всегда была рядом. А когда, на восьмом месяце беременности, сделали очередное ультразвуковое исследование, и выяснилось, что Маша вынашивает девочку, жизнь приобрела более яркие краски. Теперь можно было смело покупать детскую одежду и бельё, не боясь ошибиться с цветом. Теперь можно было придумывать имя малышке. - Мам, столько красивых имён! - Маша тщательно изучала раздел книги о малышах, посвящённый именам. - Как же нам её назвать? Антонина Аркадьевна улыбалась - дочку Маша пусть называет сама. И ещё женщина знала, что имя своей дочери Маша сможет дать, лишь увидев её. - Наверное, я назову её или Валерией или Александрой, - подвела итог своим изысканиям Маша. - И уменьшительные от этих имён очень красивые! Всё шло замечательно. Но Маше было страшно. Она очень боялась предстоящих родов. И только мама чувствовала и понимала её. АНТОНИНА АРКАДЬЕВНА Грандиозные перемены, случившиеся в жизни Аристовых, сделали Антонину Аркадьевну и Машу едиными настолько, насколько раньше они не были никогда и ни при каких обстоятельствах. Антонина Аркадьевна всегда обожала свою дочь. Но когда Маша была ребёнком, доминирующая роль в её воспитании принадлежала Алексею Алексеевичу. И Антонина Аркадьевна не была против. Ей приятно было парить на высоте любви мужа, знать, что он заботится и о ней, и о Маше и даже... чувствовать себя немного ребёнком... - У меня две девочки, - часто, улыбаясь, говорил Алексей. И Антонина Аркадьевна наслаждалась жизнью и была не против ведущей позиции мужа во всём. Но теперь всё переменилось. И пережив смерть мужа, Антонина Аркадьевна сумела понять, насколько сильно она любит дочь. Теперь всё слишком изменилось. И женщину поглотили заботы о дочери настолько, что она порой останавливала себя - нельзя так поддаваться беспокойству, иначе даже незначительное происшествие окажется способным довести до нервного срыва. В самом деле, ведь всё складывается наилучшим образом. Антонина Аркадьевна смогла договориться с директором школы о переводе Маши в класс-экстерн. В этом классе программа двух последних лет изучалась за год. Стоило это удобство семьсот долларов. А предложенная Антониной Аркадьевной тысяча зелёненьких денежек позволила директору разрешить Маше не посещать занятия, а явиться лишь на выпускные экзамены. - Машенька - замечательная, умная девочка, - заметил директор. - Жаль, что семейные обстоятельства не позволяют ей доучиться в обычном режиме. - Маша будет заниматься с преподавателями на дому. Директор кашлянул. - Тогда... Не вижу причин для приездов Маши на экзамены... - Я с удовольствием бы рассмотрела это предложение, - Антонина Аркадьевна готова была заплатить, чтобы оградить Машу от этих поездок. - Давайте вы подъедете ко мне в мае, и мы обо всём договоримся. Лучшего решения и быть не могло. Оставалось только заботиться о здоровье Маши и ребёнка. И Антонина Аркадьевна старалась держать себя в рамках разумного беспокойства. Но когда стало известно, что родится внучка, мама Маши вновь ощутила прилив волнения. Теперь она не отпускала Машу одну на прогулки, боясь любой негативной случайности. Антонина Аркадьевна мысленно уже держала малышку на руках, чувствовала дыхание крошечного существа и слышала сладкие нотки нежного голоска девочки. И поэтому решила полностью оградить дочь от опасности. - Маш, я боюсь... На улице скользко и... - И криминальной хроники ты насмотрелась, - улыбнулась Маша. - Давай ты одна не будешь из дома выходить... - Ладно, мы будем гулять только в сопровождении бабули! Маша старалась чаще шутить, оберегая покой мамы. Антонина Аркадьевна тоже всячески подбадривала дочь. Она отвлекала Машу от страшных дум, видно было, что дочь очень боится предстоящих в феврале родов. Антонина Аркадьевна часто делилась воспоминаниями о детстве дочери, неустанно подчёркивая, сколько радости и счастья приносит ребёнок. - И боль после родов забывается бесследно, - мать тепло улыбалась дочери. - Не волнуйся, Машенька, всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Антонина Аркадьевна надеялась на это. Да и врач, которую она знала не один десяток лет, гарантировала благополучные роды. - И у Маши здоровый, крепкий организм и с ребёнком всё в порядке, - успокаивала доктор Антонину Аркадьевну. - Даже токсикоз их не коснулся, а это очень хорошо! Да, если бы Маше ещё и от токсикоза пришлось страдать, это было бы не справедливо. Достаточно с неё душевной травмы. - Значит, беспокоиться не о чем? - Совершенно не о чем. Но всё же Антонине Аркадьевне очень хотелось быть возле дочери в столь нелёгкое время. Очень. Но... Но всё же мать решила: Маша должна справиться с этим сама. И сама должна осознать материнство.