ось, да и кто-либо из общих знакомых остался в старом районе. Благо, прожитые годы стали союзниками Маши. Боль души постепенно затихла, заботы о дочери и радость, которую ей дарила Ириша, почти разгладили рубец, оставленный жестоким поворотом судьбы. Да и занятия в институте не только требовали времени, но и доставляли удовольствие. Маша уже перешла на четвёртый курс и уже начала изучать испанский язык. И именно с этого года их курс перевели в новое помещение - разбогатевший на коммерческих проектах ВУЗ открыл филиал. И теперь Маша ездила учиться в один из Златоустьенских переулков. Это было очень близко от её старого дома, и Маша ощущала сильную тягу, её будто звала на свидание маленькая родина. Две недели Маша крепилась и заставляла себя после занятий идти к метро «Китай-город». А как хотелось направиться в другую сторону, пройти по Чистопрудному бульвару и хотя бы несколько минут подышать воздухом детства! И в начале марта Маша не выдержала. В этот день отменили вторую пару и, выйдя из института в начале восьмого вечера, Маша пошла в сторону Покровки. Она не замечала, как изменилась старенькая улица, она лишь думала о том, что совсем скоро увидит свой любимый Чистый пруд. И пусть сейчас холодно и темно, любимое, родное место всегда согреет своё дитя... ...Маша перешла неширокую проезжую часть и тут же ощутила покой и радость. Под ногами был замёрзший асфальт и вокруг белел снег, укрывший газоны. Но Маше казалось, что весна уже пришла, потому что душа оттаяла. Маша замедлила ход. Она хотела подольше подышать родным воздухом, подольше полюбоваться милым сердцу местом. Ведь здесь Маша была счастлива... ...Маша шла и вдруг... Будто ведение из далёкого детства - ей навстречу шла пожилая женщина. Это была Вероника Эдуардовна - бабушка Германа. Они одновременно увидели друг друга. И остановились. - Машенька... Вероника Эдуардовна смогла лишь покачать головой. Она ласково улыбалась девушке и больше не могла вымолвить ни слова. Они не виделись почти пять лет. - Здравствуйте, Вероника Эдуардовна. Маша смотрела прямо в глаза бабушки Германа. Десять лет она считала Веронику Эдуардовну своей бабушкой, эта женщина была всегда внимательна к Маше, заботилась о ней. Бабушка Германа обняла Машу, поцеловала, погладила волосы, выбившиеся из капюшона. - Девочка моя... Куда же вы с Тоней пропали? Маша едва сдерживала слёзы. Неожиданная встреча потрясла её, а столь тёплое приветствие Вероники Эдуардовны растрогало. - Нам пришлось переехать... - Как жаль... Лиза сказала, что тяжёлое материальное положение заставило вас переехать... - Вероника Эдуардовна неотрывно смотрела в синие глаза Маши. - Только вот напрасно вы постеснялись своей скромной жизни. Лиза сказала, что... - У нас всё хорошо, - Маша поспешила успокоить разволновавшуюся старушку. - Вы уехали летом, мы как раз были на даче и... даже не сумели проститься... - Нам тоже очень жаль... Теперь стало ясно, что Елизавета Григорьевна не открыла истинную причину всего произошедшего. Елизавета Григорьевна оказалась большей Ковской, чем думали Аристовы. - Машенька, вы напрасно стесняетесь. И... я, мы все будем рады возобновлению дружбы... - Вероника Эдуардовна взяла Машу за руку. - Приезжайте к нам! А тем более у тебя скоро день рождения! Девочка моя... тебе ведь исполнится двадцать лет... - Я скажу маме, - пообещала Маша. Пообещала, но знала, что это напрасно. - Ты учишься? Или работаешь? А мама как поживает? Веронику Эдуардовну интересовал каждый прожитый Аристовыми год. Но Маша была краткой. О маме сказала, что перешла работать в музыкальную школу неподалёку от их нового дома. - И где же вы живёте? Но Маша лишь махнула рукой в ответ. И принялась рассказывать о себе: школу закончила, в институт поступила... - А вы как, Вероника Эдуардовна? И тут только Маша заметила, что возле них стоит собачка. Очаровательный пекинес терпеливо ждал продолжения прогулки. - Это ваша собачка? - Ох, - Вероника Эдуардовна взяла пёсика на руки. - Я и забыла про тебя... Вот, купили... Когда дочка Геры гостит у нас, играет с собачкой. Для неё и купили. Маша неотрывно смотрела на Веронику Эдуардовну. Даже в неярком свете фонарей было заметно, как волнение охватило женщину, что-то явно беспокоило бабушку Германа. - Он ведь женился, Маша... - бабушка махнула рукой. - Лиза перестраховалась... Маша взяла Веронику Эдуардовну под руку и они пошли по бульвару. Бабушка рассказывала Маше о Германе. О том, как изменила его эта женитьба, как осложнились его отношения с Елизаветой Григорьевной. - Он редко бывает дома, - неожиданная встреча с Машей послала Веронике Эдуардовне близкого человека, способного выслушать её и понять. - И вообще... Только подойдя к концу жизни понимаешь, что ничего, никакая карьера не стоит любви... Лиза поймёт это, как недавно поняла я... Но только будет поздно. Потом Вероника Эдуардовна принялась рассказывать о дочери Германа. - Эльвирочке второго апреля исполняется четыре годика, - лицо женщины смягчилось, когда она заговорила о правнучке. «А Ирише второго февраля исполнилось четыре, - Маша незаметно вздохнула. - Значит, через два месяца Гера...» - Капризная она девочка. Но это и понятно, все с ней сюсюкаются, единственный ребёнок и у нас и у Куйбергов. «А Ириша совсем не капризничает... Моя девочка ласковая и внимательная...» - Только вот... пока Эльвирка дурнушка, - Вероника Эдуардовна покачала головой. - Может потом похорошеет... Она совсем не похожа на Германа. «А моя Иришенька - прелесть! Очень красивая!» - Я всё говорю, что её нужно отвести к логопеду, есть проблемы с речью... Но они почему-то не торопятся... «Ириша выговаривает все звуки... Мы с ней даже изучаем английский...» Вероника Эдуардовна рассказывала... Маша слушала и понимала, что Геру ждала напрасно. Все перемены в Германе, всё его неприветливое поведение и, как казалось Веронике Эдуардовне, неудовлетворённость семейной жизнью компенсировались скорой удачной медицинской практикой. Герман был Ковским. - Володя говорит, что Герману несказанно повезло в жизни, - Вероника Эдуардовна остановилась. - А я вот не знаю... Мне почему-то кажется, будто Герочке пришлось пожертвовать кем-то... Ведь не просто так он тогда прогуливал подготовительные курсы! Иначе он бы не возненавидел так Лизу и глаза бы его не стали печальными... Только вот теперь никто ничего не узнает... Теперь ничего не изменишь... Глаза Маши наполнились слезами. И она очень надеялась, что в приглушённом свете фонарей старушка ничего не заметит. - Мне пора, Вероника Эдуардовна... - Скажи маме, чтобы непременно позвонила. Или... дай мне лучше ваш номер, Машенька! - Я передам маме вашу просьбу... Лучше будет, если мы позвоним. Маша поцеловала старушку. Хорошо, что они случайно встретились. Эта случайность развеяла Машино сновидение наяву. Теперь явь стала чётой и реальной. И надежда больше не будет отрывать Машу от жизни, ни к чему эти фантазии, теребящие душу...