- Рейтузы надела? - стал спрашивать Гера, когда пришла зима. И всегда проверял, в порядке ли остальное: - Все пуговицы сумела застегнуть? А шарф ровно замотала?
С приходом тёплых весенних дней ребята стали возвращаться домой на полчаса, а то и на час позже, чем обычно. Маша часто предлагала Герману немножечко прогуляться.
- Давай подышим, - говорила она. - А то сейчас засядем за уроки, а потом у меня английский, а у тебя фехтование.
Герман никогда не был против. С Машей ему было спокойно и его возле неё никогда не покидало хорошее настроение. Маша ни на кого не была похожа, и эта её неординарность завораживала Германа, и мальчик чувствовал, что жизнь улыбается ему.
- Пойдём к пруду, - часто предлагала Маша. - Может быть, уже уточки прилетели?
- Там же всегда утки плавают!
- Нет, это не те утки, - упрямо отвечала Маша. - Мои уточки коричневые, они из зоопарка к нам прилетают!
Герман тоже был упрям. Он всегда возражал.
- Гер, ну неужели ты не видел на пруду коричневых с белым уток? - Маша думала, что Герман нарочно возражает ей. - Они больше обычных уточек!
Гера улыбался, мотал головой. И ждал: зря они ходят к Чистому пруду или утки с необычным коричневым оперением всё же прилетят.
Утки прилетели. Пара симпатичных водоплавающих надолго задержала ребят у пруда. И созерцание прекрасных птиц расположило их к необычному разговору.
- Представляешь, здесь ходил Меншиков, - голос Маши звучал таинственно, в глазах загорелись счастливые звёздочки. - Он ведь мог стоять на этом же месте! Прямо тут, где сейчас мы стоим!
На лице Германа застыло непонимание.
- По приказу князя Меншикова был очищен Поганый пруд и поэтому ему дали новое название - Чистый, - Гера цитировал справочник, не иначе. - Только и всего.
- Ну, как же - только и всего! - недоумевала Маша. - Да хотя бы благодаря ему пруд стал так красиво называться!
- Маш, ну что тут такого?
Маша улыбнулась, пытаясь расшевелить слишком рассудительного Германа.
- Но ведь это здорово, что здесь ходили люди, о которых потом написали книги! - пыталась объяснить ему Маша. - А теперь здесь живём мы!
Герман пожал плечами. Он жил реальностью, а будущее, к которому он стремился, не нуждалось в фантазиях. Будущее требовало точных знаний и хорошей физической формы. Так Герману внушали родные, и у мальчика не было оснований сомневаться в правоте взрослых.
- Гер, давай сегодня прогуляемся подальше, - Маше очень захотелось попробовать научить Германа мечтать, и у неё имелась одна догадка, как это можно сделать. - Пойдём по улице Чернышевского до Садового кольца, а потом свернём к нам!
- Пошли, - кивнул Гера.
Герман и Маша неторопливо шли по улице Чернышевского, и почти что с каждым шагом удивление Геры возрастало. Странно, но Маша почему-то не зашла ни в булочную, ни в овощной, ни в продо-
вольственный. Вместо этого Маша рассуждала о том, как ей хочется
побывать во Франции. Хочется походить по Парижу, где когда-то жили мушкетёры, и хочется побывать в настоящем замке, где давным-давно жили кавалеры и прекрасные дамы.
- Маш, ты это серьёзно? - Гера с сомнением посмотрел на неё.
- Конечно! А тебе разве не хотелось этого, когда ты читал «Трёх мушкетёров»?
- А я не читал.
- Как?.. Но ты ведь занимаешься фехтованием!
- Ну и что? - Герман действительно не понимал её. - Благодаря фехтованию у меня сформируется правильная осанка, а руки и ноги будут крепкими.
Маша даже остановилась.
- Нет, ты что, даже и не хочешь прочитать «Трёх мушкетёров»? Они же дрались на шпагах!
- А ты, можно подумать, читала эту книгу! - фыркнул Герман.
- Читала!
- Да? И что ты там смогла понять?! Я в третьем классе, так мне ещё рано, а ты всего лишь в первом!
- А что там непонятного?!
Гера покачал головой.
- Между прочим, эту книгу вообще можно не читать!
Так Герману говорила бабушка и следила, чтобы внук читал русскую классику для детей или достойные произведения советских авторов. Такое чтение было полезным для учёбы.
- Бабушка говорит, что каждому возрасту - своя литература, - строго сказал Гера.
- А папа говорит, что в одном возрасте понимаешь одно, а в другом - другое, - ответила Маша. - Надо читать, раз читается!
- Интересно, а как же ты пишешь сочинения, не зная фактического материала, - Герман хорошо помнил умные речи бабушки. - У Дюма этому не научишься!