- Маша вырастет... Подойдёт время попрощаться с полётами...
Тогда он пытался успокоить себя последующим появлением внуков - они дадут новый импульс к полноценной жизни. Но почему-то, всегда при этом возникала мысль: а как он сможет отдать свою Машеньку в руки мужчины?
- Она перестанет быть моей девочкой, станет моей взрослой дочерью...
Все эти размышления порой тревожили Машиного отца, хотя беспокоиться о подобном было рановато.
* * *
Маша своего отца боготворила. Для неё он был эталоном мужчины. И теперь, немного повзрослев, Маша начинала понимать смысл грусти в маминых глазах, появлявшейся, когда папы не было дома.
Даже небольшой жизненный опыт позволял девочке понять, что лишь благодаря папе семья их счастлива. Ведь благодаря любви и вниманию Алексея Алексеевича, Антонина Аркадьевна может без оглядки заниматься любимым делом, а Маша без проблем отдаваться обожаемым занятиям языками. А ещё благодаря Алексею Алексеевичу жизнь была благополучной, полной чашей. Аристовы ни в чём не испытывали нужды. Изменения в экономике, ощутимо коснувшиеся очень многих, не изменили жизни Аристовых. Алексей Алексеевич смог сделать так, чтобы ни жена, ни дочь не волновались по поводу финансов - он перешёл в небольшую частную авиакомпанию.
И на все благодарности жены Алексей Алексеевич отвечал:
- У нас всё хорошо потому, что мы дружны и любим друг друга! А ты и Маша - умницы мои!
И голову кружило от осознания высот, которые жизнь подарила им. И единственное, чего можно было желать - это благосклонности судьбы к их дочери.
Главы 3, 4
Глава 3. МАРИЯ Маша впервые задумалась о своём возрасте, лишь, когда к ней обратились, назвав девушкой. - Девушка, вы последняя? - спросил Машу в булочной какой-то мужчина. Маша растерянно осмотрелась, не поняв, к ней ли обращаются. А потом кивнула. Она действительно была последней, и вопрос был обращён к ней. А, придя домой, Маша оглядела себя в зеркале - на неё действительно смотрела девушка. - Девушка, - улыбнулась себе Маша. Но всё же это открытие не слишком изменило Машу. Она по-прежнему не чувствовала своих почти четырнадцати лет. Может быть оттого, что март зимовал и совершенно не напоминал весенний месяц? Изменилось всё в день рождения. В этот день весна постучалась в замёрзшее окошко: засияло яркое солнышко, и Маша почувствовала приход необычного времени. Конец марта всё же смог помочь Маше почувствовать взрослую жизнь, подошедшую слишком близко. Родители в этот день преподнесли дочери не детский подарок. Как только Маша проснулась, мама с отцом поздравили её и подарили золотое колечко с нежнейшей огранкой. Колечко пришлось ей точно на безымянный пальчик. И, взглянув на свои руки, Маша подумала, что теперь было бы кстати сделать маникюр, потому что коротко подстриженные ногти не соответствовали украшению. Отец подмигнул матери. - Я же говорил, что наша дочуня теперь девушка, - прошептал жене Алексей Алексеевич и поцеловал её в щёку. - Очень красивая девушка. Но окончательно повзрослевшей Маша почувствовала себя вечером этого волшебно-весеннего дня. Ведь только день рождения взрослого человека празднуют в ресторане, куда и повёл дочь и жену Алексей Алексеевич. А также разделить праздник с Аристовыми были приглашены Герман и Елизавета Григорьевна. Маша не ожидала, что родители устроят ей такой день рождения. Машу окутывало счастье и ей казалось, что оно осязаемо. Вечер прошёл торжественно, но вместе с тем уютно. Единственное, что было для Маши немного необычно - это замкнутость Германа. Гера был очень серьёзен, и Маша решила, что причина в их редких встречах. Ведь общались они теперь не часто - лишь по праздникам - Гера много времени уделял занятиям биологией, а Маша была загружена изучением языков. А ещё Герман стал серьёзнее, наверное, из-за предстоящего ему выпускного класса. Несомненно, он уже чувствовал себя взрослым, а Маша только с сегодняшнего дня начала понимать признаки грядущего... Ещё несколько дней после праздника Маша ощущала небывалый подъём. Но как только отец стал готовиться к полёту, на Машу словно напала грусть. Вроде бы и каникулы начались, да и Алексей Алексеевич недолго будет отсутствовать, но что-то необъяснимое тревожило Машу. И оказалось, что тоска не просто так охватила девушку, а необъяснимое можно объяснить... Вот только знать бы об этом заранее... * * * Когда прозвучал этот телефонный звонок, в доме Аристовых почти всё было готово к встрече Алексея Алексеевича. Маша испекла кексы, а Антонина Аркадьевна замариновала свинину - всё это любит Алексей Алексеевич, и дочь с женой стремились порадовать его. Когда прозвучал этот телефонный звонок, Маша с мамой заканчивали с приготовлением салата, нарезая мелко-мелко яйца и маринованные огурчики - Алексей Алексеевич любит, когда составляющие салата нарезаны мелко, так вкуснее... Когда прозвучал этот телефонный звонок, Маша вздрогнула и поняла - вот оно, то, что волновало её столько дней... А у Антонины Аркадьевны перехватило дыхание и нож выпал из вмиг задрожавших рук. Этот телефонный звонок оглушал Машу, а мама очень долго шла по коридору к аппарату. Но Маша уже знала, что лучше терпеть этот жуткий звон, чем ощутить удушливую тишину. - Слушаю, - голос мамы прозвучал строго, будто это могло исправить непоправимое. Но ничто не в силах изменить линию судьбы. После произнесённого Антониной Аркадьевной слова в доме появилась жуткая, коварная тишина и принялась отбирать дыхание. Маша, едва держась на ногах, добралась до мамы. Антонина Аркадьевна стояла, сжимая в руках телефонную трубку, и не могла заставить себя поверить в услышанное. Но как только она увидела глаза дочери - серые, мгновенно потерявшие свой привычный цвет небесной синевы - так и поняла, что горе всё же пришло. Антонина Аркадьевна привалилась к стене и сползла на пол - ни стона, ни слёз. Она задыхалась от тишины. - Мамочка, что?.. - Из глаз Маши потекли слёзы, она присела возле Антонины Аркадьевны. - Что с папой? Но мать смогла лишь коснуться щеки дочери, она с ужасом вглядывалась в серый цвет Машиных глаз. - Мам, скажи что-нибудь... Но Антонина Аркадьевна стала хватать ртом воздух - она действительно задыхалась. Маша бросилась к двери - Ковские, вот кто поможет! Они спасут... хотя бы маму... ...Резкий запах нашатыря донёсся и до Маши. И она увидела, как Елизавета Григорьевна несколько раз ударила маму по щекам. Тишина порвалась, не справившись со своей удушающей миссией - Антонина Аркадьевна заплакала. И с этого момента кроме слёз ничто не могло хотя бы приостановить горе и заглушить боль. Но и слёзы лишь на мгновения давали облегчение. А окончательного избавления от этого кошмара не будет никогда. Маше казалось, что с каждым часом становится страшнее и безнадёжнее. С папой случилось непоправимое и слабая надежда на другой ответ исчезла - Алексей Алексеевич погиб. Самолёт разбился, но в произошедшем не было вины экипажа, во главе которого был Алексей Алексеевич Аристов. Катастрофу не повлекла какая-либо неисправность крылатой машины. Трагедия произошла по халатности специалистов, проводивших внешнее покрытие самолёта специальным составом. - Понимаешь, это то же самое, что натереть лыжи неподходящей по температуре мазью, - объясняла Маше мама Германа. Маша мотала головой. - Снег налипает, и лыжи не скользят, становится тяжело передвигаться, - Елизавета Григорьевна думала, что Маша не понимает причину гибели отца. - Крылья обледенели, и произошла перегрузка... Маша мотала головой - она не хотела верить в смерть своего папы... ...Маша поверила в весь этот кошмар только через три дня. Когда закрылась крышка гроба, в котором зачем-то лежал папа. Вот тогда Маша поняла, что больше она никогда не увидит папу, потому что он умер... Папа умер. И всё приобрело форму прошедшего времени. Маша бродила по пустой квартире и не узнавала её. Спальня превратилась в комнату, куда боялась заходить мама. Библиотека, в которой когда-то Маша проводила прекрасные часы в общении с отцом, стала помещением, наполненным запылёнными книгами. Гостиная превратилась в душный чулан, а столовая стала комнатой мамы, в которой она оплакивала мужа. Солнечная комната Маши стала жилищем отшельницы, девочка с трудом заставляла себя ходить в школу и выполнять домашние задания. Некогда счастливый дом превратился в гнетущие стены. Всё стало прошлым. А будущего не хотелось. Маша, достигшая четырнадцати лет, остановилась на этой отметке. Теперь она чётко чувствовала свой возраст и не понимала, зачем ей нужны предстоящие годы. Ведь эти годы не будут даже отдалённо напоминать прошлое. И предстоящей взрослой жизни, которой Маша совсем недавно улыбалась, не хотелось открывать дверь. Хотелось убежать к нулевой отметке и исчезнуть. ГЕРМАН Уже два раза в жизни Герман смог почувствовать себя мужчиной. Тогда, шесть лет назад, он дал отпор наглому однокласснику, потому что знал, что его помощь необходима Маше. И сейчас Гера понимал, что он является единственным, спос