– И все ради того, чтобы предотвратить наказание, вполне заслуженное вами, по мнению половины сотрудников Скотленд-Ярда.
Барбара неловко переступила с ноги на ногу.
– Сэр, я понимаю, как вам трудно было вступиться за меня. Я знаю, что без вашего заступничества меня бы просто вышвырнули на улицу. И я заглянула к вам лишь для того, чтобы сказать, как я благодарна вам за то, что вы правильно поняли мои действия. Еще хочу сказать, что вы ничуть не пожалеете, что вступились за меня. Я не дам вам повода. Впрочем, как и никому другому. В дальнейшем я буду вести себя благопристойно.
– По-моему, вы заблуждаетесь, – сказал Линли, вновь поворачиваясь к ней.
Барбара непонимающе заморгала.
– Я… Почему?
– Я не выступал в вашу защиту, Барбара.
К его чести, сделав такое признание, он не отвел от нее глаз. Вспоминая позже их разговор, Барбара неохотно позавидовала его мужеству. Карие глаза Линли, такие добрые и такие необычные, если принять во внимание его белокурые волосы, прямо и открыто смотрели на нее.
Барбара нахмурилась, пытаясь осмыслить его слова.
– Но вы… вы же знаете все факты. Я рассказала вам, как все произошло. И вы прочли отчет. Я подумала… Вы же сами только что упомянули о встречах и звонках…
– Они не имеют ко мне отношения. По совести говоря, я не могу позволить вам думать, что тут есть моя заслуга.
Выходит, она ошиблась. Слишком поспешила с выводами. Зря она думала, что он встанет на ее сторону только потому, что они давно работают вместе. Она сказала:
– Значит, вы на их стороне?
– Кого вы имеете в виду?
– Половину сотрудников Ярда, считающих, что меня наказали за дело. Я спрашиваю только потому, что хочу выяснить, каковы теперь будут наши отношения. Если, конечно, мы еще собираемся работать вместе. – От волнения она начала захлебываться словами и, взяв себя в руки, произнесла более спокойно: – Так как же, сэр? Вы на их стороне? На стороне той половины?
Вернувшись к столу, Линли опустился на стул. Он внимательно посмотрел на Барбару, и она с легкостью прочла на его лице выражение некоторого сожаления. Непонятно только, к чему оно относилось. И это непонимание испугало ее. Ведь он был ее напарником. Или уже нет? Она повторила:
– Так как же, сэр?
– Даже не знаю, на чьей я стороне.
Барбаре показалось, что из нее вдруг выкачали весь воздух и ее съежившаяся телесная оболочка рухнула на пол кабинета.
Линли, должно быть, почувствовал ее настроение, поскольку добавил более сердечным тоном:
– Я всесторонне изучил вашу ситуацию. Целое лето, Барбара, я обдумывал это дело.
– Это не входит в ваши обязанности, – вяло произнесла она. – Ваше дело расследовать убийства, а не заниматься… моими проблемами.
– Я знаю. Но мне хотелось понять. И я до сих пор хочу понять. Мне думалось, что если я сам разберусь во всем, то сумею взглянуть на ситуацию вашими глазами.
– Но вам так и не удалось. – Барбара постаралась не выдать своего отчаяния. – Вы не поняли, что на карту была поставлена жизнь. Не поняли, что я не могла позволить утопить восьмилетнего ребенка.
– Дело не в этом, – сказал ей Линли. – Все это я понимал и понимаю сейчас. А не могу я уразуметь то, как вы посмели превысить свои полномочия и нарушить приказ ради…
– И не я одна, – перебила его Барбара. – Она и ее подчиненные тоже превысили свои полномочия. В обязанности полиции Эссекса не входит патрулирование вод Северного моря. А именно там все и произошло. И вам это известно. Именно в море.
– Конечно известно. Я все знаю. Поверьте мне, я все отлично знаю. Знаю, что вы преследовали подозреваемого, а этот подозреваемый сбросил ребенка с лодки. Знаю, какой приказ был отдан вам после этого и как вы отреагировали, услышав его.
– Я не могла просто бросить ей спасательный пояс, инспектор. Он бы не долетел до нее, и она утонула бы.
– Барбара, пожалуйста, выслушайте меня. Вы не имели ни прав, ни обязанностей принимать решения или делать выводы. Порядок подчиненности в нашем ведомстве очень важен. Оспаривая приказы, мы можем дойти до полного хаоса. Но хуже всего, что вы угрожали старшему офицеру оружием…
– Наверное, теперь вы боитесь, что следующим будете вы, – с горечью произнесла она.
Линли не ответил на ее слова. Они словно повисли в воздухе между ними, и Барбара тут же захотела взять их обратно, понимая, насколько несправедливо ее предположение.
– Я сожалею… – хрипло сказала она, чувствуя, что эта хрипота в голосе была худшим предательством, чем все, что она когда-либо делала.
– Знаю, – откликнулся он. – Знаю, что вы сожалеете. И мне тоже жаль.
– Детектив-инспектор Линли?