– Послушай, милая девочка, – сказал Джереми. – Я же вижу, как ты смотришь на него, и понимаю, чего ты хочешь. Поверь, я на твоей стороне. Черт побери, даже мой родовой девиз призывает меня поддерживать честь семейных связей. Неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы он приковал себя цепью к этой проститутке, когда рядом порхает такая прелестница, как ты, ожидая того дня, когда ее возлюбленный прозреет?
– Вы ошибаетесь, – возразила она, хотя вспыхнувшие маковым цветом щеки доказали, что она лжет. – Это верно, я люблю кузена Джулиана. Да разве можно его не любить? Он замечательный человек…
– Правильно. Такой он и есть. И ты действительно, – «дствитно», – думаешь, что девчонка Мейденов понимает, как хорош наш Джули? Да ничего подобного. Приезжая сюда, она лишь развлекается с ним, играет с игру «давай покувыркаемся в вереске, и трахни меня, если сможешь».
– Но, – твердо продолжила Саманта, пропуская мимо ушей его шуточки, – я не влюблена в него и даже представить его не могу в роли моего возлюбленного. Побойтесь бога, дядя Джереми, ведь мы с Джулианом двоюродные брат и сестра. И я люблю его как брата.
Джереми ненадолго замолчал. Воспользовавшись передышкой, Саманта отошла от него, захватив перцы и цветную капусту. Она положила капустную головку в деревянную миску и начала разделять ее на соцветия.
– А-ах, – протяжно вздохнул Джереми, но лукавый тон его голоса впервые навел Саманту на мысль о том, что он не настолько пьян, как изображает. – Он твой брат. Понятно. Еще бы не понять. Поэтому он и не может интересовать тебя ни в каком ином смысле. И с чего только мне пригрезилось… Ну ладно, не важно. Тогда дай твоему дядюшке Джери маленький совет.
– По поводу чего?
Достав с полки дуршлаг, она сложила в него нарезанную капусту и занялась очисткой зеленых перцев.
– По поводу того, как исцелить его.
– От чего?
– От нее. От этой кошки. Кобылки. Телки. Выбирай что пожелаешь.
«Шо пожелаш».
– Джулиан не нуждается ни в каком исцелении, – резко сказала Саманта, не оставляя надежды сбить дядюшку с выбранного курса. – Он вполне самостоятельный человек, дядя Джереми.
– Вот уж вздор. Он все равно что марионетка, и мы оба знаем, кто дергает за ниточки. Она так охмурила его, что он ничего вокруг не видит.
– С трудом верится.
– Насчет труда это верно. Он так долго трудился над ней, что его мозги переместились в пенис.
– Дядя Джереми…
– Он думает лишь о том, как бы пососать ее тугие розовые соски. А когда он пронзает ее своим копьем и заставляет ее стонать, будто…
– Ну все, довольно! – Саманта рубанула ножом по перцу, точно топором. – Вы высказались более чем понятно, дядя Джереми. А теперь я хотела бы спокойно заняться ужином.
Джереми вяло улыбнулся своей полупьяной улыбочкой.
– Ты предназначена для него, Сэмми. И знаешь это не хуже меня. – У него получилось: «Не хуж мя». – Так что же мы сделаем для того, чтобы это случилось?
Он вдруг взглянул на нее в упор, словно вовсе и не был пьян. Как там называлось мифологическое чудище, способное убить человека взглядом? Василиск, вспомнила Саманта. Сейчас ее дядя был похож на василиска.
– Не понимаю, о чем это вы толкуете, – сказала она и сама почувствовала, как неуверенно и испуганно звучит ее голос.
– Неужели не понимаешь?
Джереми улыбнулся и направился к выходу из кухни, причем шел он вовсе не как подвыпивший человек.
Саманта упорно продолжала резать перцы, пока его шаги раздавались на лестнице и пока она не услышала, как за ним защелкнулась кухонная дверь. Только тогда, с полным сознанием того, что она может гордиться собой, потому что не потеряла самообладания в данных обстоятельствах, девушка отложила нож в сторону. Ее руки легли на край разделочного стола. Нагнувшись к овощам, Саманта вдохнула их свежий запах и сосредоточилась на восстановительной мантре. «Любовь наполняет меня, охватывает все мое существо, пронизывает все мое тело. Любовь делает меня всесильной и цельной», – мысленно повторяла она, пытаясь восстановить душевное спокойствие. Вообще-то покой она потеряла еще предыдущей ночью, когда поняла, какую ошибку совершила в связи с лунным затмением. Да и до этого ее душа пребывала в беспокойстве. Все ее спокойствие улетучилось уже довольно давно, как только до нее дошло, кем является Николь Мейден для ее кузена. Но Саманта приучила себя прибегать к помощи такого тайного заклинания и твердила его сейчас тихим шепотом, хотя любовь была последним чувством, которое она способна была испытывать в данный момент.