В 19.30, когда «Оуквуд Армс» стал вполне легальным заведением, он вновь превратился в ширму, только на этот раз гангстеры пользовались им более осторожно. После отмены в 1933 году «сухого закона» началась новая эра. «Оуквуд Армс» стал местом проведения конференций, на которых происходили постоянные слияния и распады синдикатов, торгующих спиртным. Неожиданно оказавшись легальными компаниями, они делили между собой сферы влияния и обращались к другим противозаконным источникам дохода, проституции, азартным играм, наркотикам, профсоюзам.
В последующие годы «Оуквуд Армс» играл все более заметную роль в делах Компании. В основном он использовался как место постоянного или временного проживания служащих. Кроме этого время от времени в нем проходили конференции и вечера. После провала в Апалачине в 1957 году все больше и больше сотрудников, проживающих не в Нью-Йорке, стали использовать отель в качестве безопасного места для встреч. В нем было спокойно и уютно, к тому же существовала полная гарантия, что не возникнет никаких осложнений с законом.
Поэтому Мэл Ресник сидел, расслабившись, в гостиной своего номера на третьем этаже, и ждал Перл, девушку всего с двумя дурными привычками.
Мэл был полным мужчиной, низеньким и коренастым, с широкими покатыми плечами, круглым животиком, коротенькими толстыми ножками и руками и тяжелой головой на квадратной шее. В молодости, когда он работал таксистом, у него были мускулистые руки, но теперь они ослабели, стали жирными и дряблыми, а кожа — мягкой и розовой. Он был таксистом и никак не мог избавиться от старых привычек.
Сейчас его окружали символы успеха: стереосистема, встроенная в стену, полный напитков бар, толстый ковер, плюшевые кресла и диваны. Мэл жил в двухкомнатном номере из гостиной и спальни. Это было признаком того, что он пребывал на одной из самых нижних ступенек в иерархии Компании, но сам факт постоянного проживания в «Оуквуд Армс» говорил о том, что Мэл пользуется кое-каким авторитетом среди гангстеров, что он добился успеха, что он не просто какой-нибудь громила, а один из Ребят.
Мэл взглянул на часы. Четверть восьмого. Это означало, что Перл опаздывала уже на пятнадцать минут, и Мэл вновь ухмыльнулся. Девчонка опаздывала, значит, она будет наказана. Она знает об этом, но все равно придет и будет согласна на любое наказание, какое он выберет.
У него иногда мелькала мысль, что, наверное. Перл лишилась чувствительности от наркотиков, что его наказания практически ничего для нее не значат, но он гнал от себя эту мысль. Перл чувствовала боль. Когда Мэл хватал ее и начинал мучить, она кривилась от боли. Ему даже нравилось, что он умеет преодолевать отупляющий барьер героина. Мэл был терпеливым человеком, и ему некуда было спешить.
Мэл Ресник опять взглянул на часы. В двадцать минут восьмого зазвонил телефон. Правой рукой он небрежно снял трубку в полной уверенности, что это звонит перепуганная Перл.
— Мэл, — лениво произнес он, поднося трубку к уху.
— Мэл, это Фред Хаскелл. Извини, что я позвонил тебе домой, но…
— Не извиняйся, дорогуша. Просто не звони и все.
— Но мне показалось, что это может оказаться важным. Я подумал, что нужно сразу позвонить тебе.
Хаскелл был младшим служащим и находился на одну-две ступени ниже Мэла на служебной лестнице. Мэл вспомнил роковую ошибку, совершенную несколько лет назад, и решил не закусывать удила.
— Что-нибудь по делу, Фред?
— Я не уверен. Мне позвонил Стегман из Бруклина, владелец компании такси. Он хочет с тобой встретиться.
Мэл нахмурился. Он не любил, когда ему напоминали о Стегмане, Линн и о чем-то другом, связанном с той операцией.
— Надеюсь, ты не дал ему мой номер, дорогуша, — сказал он.
— Конечно, нет, Мэл. Ты же меня знаешь. Я ему ответил, что давно тебя не видел.
— Молодец
— Он попросил поискать тебя. Сказал, что у него к тебе важное дело.
Мэл нахмурился еще сильнее. Неужели операция с оружием будет преследовать его всю жизнь? Да нет, не может быть. Скорее всего Линн решила, что ей не хватает бабок.
Нужно бросить эту девку, она не стоит и штуки в месяц, которую он ей платит. Он не может себе позволить такие большие расходы. А что же он получил взамен? Да ничего. Ну, переспал с ней несколько раз, но каждый раз она просто лежала с закрытыми глазами, как какое-то бревно, и витала мыслями где-то очень далеко. Он пытался сделать ей больно, зная, что она очень боится боли, но никак не мог растормошить ее. Так что пусть катится ко всем чертям!
Представляла ли она для него опасность? Если сейчас ее бросить, что она может сделать? Да ничего, черт побери! Она не знает, где он находится, а если бы и знала, ему нечего бояться. Если она начнет трепаться, где и как он раздобыл бабки, чтобы расплатиться с синдикатом, ему достаточно будет сказать, что эта сука врет, что он какое-то время содержал ее, а потом бросил, и она сейчас пытается отомстить ему. Никто не станет ее слушать.
Тогда зачем ее содержать? Если он таким путем старается успокоить свою совесть, это глупо. А кроме успокоения совести Мэл не мог найти объяснения своей расточительности.
Он решил бросить ее, если она потребует еще бабок.
— Он не сказал тебе, в чем дело? — спросил Мэл у Хаскелла.
— Сказал, что один тип убил какую-то девку и теперь ищет тебя.
— Один тип? — Райан? Нет, он мертв. Никого не осталось в живых. Может, кто-нибудь из южноамериканцев? Но как, черт побери, они могли узнать, кто участвовал в ограблении? — А как выглядит тот тип?