Так замыкается круг. Автор показывает, что его герою не вырваться из этого круга. Впрочем, он говорит не о круге, а о стене, которую не прошибешь. За этой стеной всяческие паули ридели чувствуют себя в полной безопасности.
Как найти выход из замкнутого круга? Как прошибить стену? Роман Вейзенборна — это, в сущности, поиск. Писатель ищет ответа на самый главный из всех вопросов.
Он вводит в роман счастливый случай, благодаря которому Даниэль Брендель и Ева Ланг встречаются вновь. Ева Ланг, певица «Серебряной шестерки», во время подпольной борьбы не раз проявляла большое благородство и большое мужество. И вдруг она отказывается выступить свидетелем против Риделя. В чем же дело? Вероятно, в том, что героиня романа, а с нею и автор ищут иных, более действенных способов решения сложной проблемы. Ищут, но пока еще не находят.
Ева Ланг в общем права, когда она стремится познать причины и следствия, выявить сущность того, что было; именно это она и считает своей главной целью. Но Ева Ланг, в частности, ошибается, когда она своим отказом от свидетельских показаний лишает Бренделя возможности добиться судебного процесса против Риделя: ведь такие процессы тоже способствуют познанию причин и следствий. Понятно ли это автору? Разумеется, иначе он не написал бы книгу, которую можно уподобить открытому судебному процессу против паулей риделей и господ К.
Все это так, но… что же делать, чтобы добиться окончательной и бесповоротной победы над фашизмом старого и нового образца? В чем гражданский долг каждого, кто хочет этой победы?
Даниэль Брендель решает творить возмездие собственной рукой. Он не видит иного пути к восстановлению справедливости.
С этого, как известно, начинается роман. А чем он кончается? Даниэль Брендель едва не убивает Пауля Риделя. Но в последнюю секунду его машина проносится мимо. Этот неожиданный сюжетный поворот обретает в романе особое значение.
Если бы Даниэль Брендель сделал то, на что его вынуждали обстоятельства — в одиночку вынес приговор и привел его в исполнение, — преступника постигла бы заслуженная кара. На земле стало бы одним фашистом меньше. Но гибель фашиста еще не означает уничтожения фашизма. Существуют иные способы борьбы против фашизма, более действенные, чем тот, который вначале избрал герой романа. Очевидно, автор романа понимает это, отсюда и неожиданная развязка событий.
Даниэль Брендель по-прежнему убежден, что бороться надо; это право и обязанность каждого. Но как? Вот в чем вопрос.
«Я отыщу Еву и неустанно буду добиваться суда, — думает Брендель на последней странице романа. — Как сказала Ева? Надо изучать причины, читать книги. Передо мной сложнейший кроссворд. Может быть, придет день, когда я найду решение».
Концовка романа невольно заставляет вспомнить о том, что за последнее время стало своего рода литературной традицией западногерманских писателей-антифашистов. Ни Эрих Мария Ремарк, автор романа «Триумфальная арка», ни Генрих Бёлль, автор романа «Бильярд в половине десятого», разумеется, не относятся к сторонникам индивидуального террора. И все же в их книгах фашистов избивают или убивают.
Вейзенборн, таким образом, создает иную концовку.
На чьей же стороне правда? Или, вернее, на чьей стороне больше правды?
Когда герои Ремарка, Бёлля пускали в ход кулаки или оружие, они тем самым доказывали себе и другим, что надо действовать, надо бороться, — в этом их сила. Но они действовали, они боролись в одиночку — в этом их слабость.
Герой Вейзенборна, оставляя в живых того, кто не достоин жизни на земле, не отказывается от борьбы с ним и подобными ему. Он ищет других способов борьбы, понимая, что возмездием, осуществляемым в одиночку, многого не добьешься.
Найдет ли другие способы борьбы герой Вейзенборна? Это покажет будущее.
Вейзенборн в отличие от многих западногерманских писателей снова и снова создает в своих книгах образы героев антифашистского Сопротивления.
Тема антифашистской борьбы обретает в его творчестве особый смысл: это и та борьба, которая велась раньше, в годы гитлеровской диктатуры, это и та борьба, которая должна вестись теперь, в годы аденауэровской республики. Писатель не отождествляет прошлое с настоящим, но ему ясно, насколько велика опасность повторения всего того, что было.