— Куда-то едем? — спрашивает Винченцо, когда я забираюсь на заднее сиденье машины.
— Да. Отвези меня к Франко, — бормочу я. — Фабрицио, оставайся здесь и присматривай за женщиной.
Открыв дверь, он говорит: — Да, босс.
Винченцо заводит двигатель и выводит нас из подвала на улицу.
Я знаю, что у моего друга полно забот с тройняшками, но мне нужно его увидеть.
Опираясь локтем о дверь, я провожу пальцами по губам, мысленно повторяя сцену на кухне.
Не знаю, почему я вышел из себя. Это на меня не похоже. Обычно из пяти глав Коза Ностры я самый спокойный.
Я - спокойный и веселый друг из нас с Франко.
Но когда Скайлер находится в моем личном пространстве, мне трудно сдерживать ярость. Один взгляд на эту женщину заставляет меня постоянно находиться на грани срыва.
Это потому, что ты круглосуточно видишься с женщиной, в теле которой находится почка Джулио.
Может, мне стоит просто убить Скайлер и Харлана и покончить с этим?
Когда Винченцо подъезжает к дому, я вижу, как Марселло и Майло, правые руки Франко, закуривают сигарету на террасе.
Я распахиваю дверь, когда Марселло тушит сигарету в пепельнице. Его взгляд останавливается на мне: — Вот это сюрприз.
Я не могу сейчас обмениваться любезностями. — Где Франко?
Марселло жестом показывает на раздвижные двери. — Наверное, на кухне или в детской.
Я захожу в дом и осматриваю кухню, где застаю Франко за чашкой кофе.
Его брови взлетают вверх, когда он видит меня, а затем черты лица напрягаются. — Что случилось?
— Мне просто нужно было отдохнуть от своего дома, — отвечаю я, прислоняясь спиной к острову и скрещивая руки на груди.
— Женщина? — спрашивает он.
Я просто киваю.
Какое-то время мы молчим, а потом он спрашивает: — Хочешь поговорить об этом?
Я вздохнул и пробормотал: — Думаю, может, мне стоит просто убить их и покончить с этим.
— Если ты этого хочешь, — говорит Франко, не сводя глаз с моего лица.
— Дарио будет в бешенстве, — говорю я.
— Почему?
— Он считает, что женщина невиновна во всем этом, — объясняю я.
— Но ты так не считаешь, — констатирует Франко очевидное.
Он ставит чашку с кофе и, выйдя из кухни, зовет: — Следуй за мной.
Выпустив очередной вздох, я следую за другом на третий этаж и попадаю в детскую, украшенную детенышами животных.
Свет приглушен. Двое из тройняшек крепко спят, а третий издает детские звуки. По голубому одеянию малыша я понимаю, что это Аугусто, сын Франко.
Франко опускается вниз и берет Аугусто на руки, затем подходит ко мне. На его лице появляется гордая улыбка, когда он смотрит на своего наследника, а затем его глаза переходят на мои.
— Подержи его, — шепчет он.
Я качаю головой и делаю шаг назад.
Франко бросает на меня предостерегающий взгляд. — Подержи моего гребаного сына, Ренцо.
Неохотно и очень чертовски неловко я беру ребенка, мгновенно опасаясь, что уроню его.
Аугусто издает милый булькающий звук, и кажется, что он улыбается мне.
Как ни странно, я начинаю чувствовать себя спокойнее. Когда я пытаюсь дотронуться до его пухлой щечки, он хватает меня за палец. Когда я вижу его крошечную руку, держащую мою, мое чертово сердце тает.
— Ты их крестный отец. Ты должен с ними сблизиться, — говорит Франко.
— Я знаю. Они просто пугают меня до смерти, — признаю я с тихим смешком.
— Тебе просто нужно было немного окситоцина, чтобы почувствовать себя лучше, — пробормотал Франко.
Я бросаю взгляд на своего друга. — Окситоцина?
— Гормоны любви. Они выделяются, когда ты держишь на руках младенцев или щенков. Почему, по-твоему, я стал намного спокойнее? Я постоянно под кайфом от этого дерьма.
Я снова смеюсь и, надо признать, чувствую себя лучше.
Когда Аугусто начинает суетиться, я передаю его обратно Франко, который делает вид, будто держать ребенка - самое естественное для него занятие.
— Тебе очень идет быть отцом, — говорю я.
— Полностью согласна, — неожиданно говорит Саманта позади меня.
Оглянувшись через плечо, я улыбаюсь женщине, которая поставила моего лучшего друга на колени. — Привет.
Когда она входит в комнату, я отодвигаюсь с дороги. Может, Саманта и привыкла ко мне, но я все равно держусь от нее на расстоянии, чтобы она не чувствовала себя неловко.
Франко рассказал мне о том, через какое дерьмо прошла его жена, прежде чем они встретились, и последнее, что я хочу сделать, это вызвать у нее приступ паники.
— Давай я заберу его, чтобы ты мог повидаться с Ренцо, — говорит она Франко.
Он передает сына жене и кивает на дверь.
Я следую за ним в гостиную, где он наливает два стакана виски. Передав один мне, он говорит: — Присаживайся.