События вчерашнего дня снова и снова прокручиваются в моей голове.
Поцелуй с ней не был запланирован, и это лишь заставило меня желать большего.
Вспоминая, как она таяла подо мной и целовала меня в ответ с чертовой тонной страсти, уголок моего рта приподнимается.
Может, я ей и не нравлюсь, но я ее точно привлекаю.
Разговор с ней до поздней ночи тоже не был запланирован, но я наслаждался каждой секундой.
Притворство, которое она разыгрывала, чтобы пофлиртовать со мной, отпало, и я смог увидеть ее настоящую улыбку и поговорить о том, чем она увлечена.
Беспокоит ли меня то, что она пытается флиртовать со мной в надежде, что я освобожу ее?
Ни капельки. Это забавно.
Но это не сказка о Красавице и Чудовище, где она возвращается к своему отцу. Она моя.
Навсегда.
Оттолкнувшись от дверного косяка, я подхожу к кровати и смотрю на спящую женщину, в которую я не должен был влюбляться.
Прошло всего три недели, а у меня уже нет желания мучить ее.
Я смотрю на ее слегка приоткрытые губы, руки, сжатые в кулаки под подбородком, и тело, свернувшееся в позу эмбриона.
Даже во сне она напряжена.
Когда я наблюдал за ней в спальне в особняке Дэвисов, она обычно спала на спине, расслабив пальцы.
Присев на край кровати, я подношу руку к ее волосам и провожу пальцами по прядям.
Они такие же мягкие, как и на вид.
Вздохнув, я шепчу: — Что мне с тобой делать?
Когда я упомянул о браке вчера вечером, то увидел шок на ее лице. Скайлер не из моего мира, и она не будет просто хорошей девочкой и не произнесет клятву.
Если я буду угрожать жизни ее отца, она сделает это.
Вспомнив, как она вела себя со мной прошлой ночью, я улыбнулся.
В конце концов, в ней еще осталась частичка борьбы.
Продолжая смотреть на нее, я становлюсь все более любопытным. Я хочу увидеть, какая она, когда счастлива.
Наклонившись к ней, я прижимаюсь поцелуем к ее щеке, а затем говорю: — Просыпайся, topolina.
Ее дыхание меняется, и глаза распахиваются. Когда она видит, что я сижу рядом с ней, на ее лице появляется страх, и она быстро садится.
Она спрашивает осторожным тоном: — Что? Зачем ты меня разбудил?
— Одевайся, — говорю я, вставая. — Мы выезжаем через пятнадцать минут.
— Еще темно. Который час?
— Четыре утра.
Идя к двери, я говорю: — Если хочешь получить шанс что-нибудь приготовить в La Torissi, будь внизу через пятнадцать минут.
Выходя из комнаты, я слышу ее торопливые шаги в направлении ванной.
Усмехнувшись, я отправляюсь на кухню, чтобы налить себе чашку кофе. Я успеваю выпить только половину, как в кухню входит Скайлер. Ее волосы завязаны в хвост, а сама она одета в черно-белое платье.
Я протягиваю ей чашку. — Выпей немного.
Она не колеблется и делает пару глотков, прежде чем вернуть чашку мне.
Когда ее глаза встречаются с моими, по ее лицу расплывается улыбка. — Ты действительно позволишь мне готовить на твоей кухне?
— Кухня принадлежит шеф-повару Алену, — говорю я. — Но он не придет до одиннадцати, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы приготовить для меня завтрак.
Ее улыбка становится еще шире, и я с удивлением смотрю на нее.
— Приготовься к лучшему завтраку, который ты когда-либо пробовал, — говорит она, и от нее волнами исходит возбуждение.
Я допиваю кофе и ставлю чашку в раковину. Когда я иду к лифту, Скайлер идет прямо за мной.
Как только мы оказываемся в лифте, я поворачиваю голову и смотрю на нее. На ее лице нет напряжения, и она кажется искренне взволнованной.
Двери открываются, и я выхожу и направляюсь к Бентли. Я не стал звонить Винченцо и Фабрицио, оставив своих людей отсыпаться.
— Без охраны? — спрашивает Скайлер, когда я открываю для нее пассажирскую дверь.
— Да. Только мы. — Я не уточняю, почему.
Она забирается внутрь, и пока она пристегивает ремень безопасности, я закрываю дверь и обхожу машину спереди.
Сев за руль, я регулирую сиденье, прежде чем завести двигатель.
Когда я выезжаю из подвала и направляю Бентли на тихие улицы, я чувствую, что Скайлер украдкой поглядывает на меня.
— Итак, прошлая ночь была приятной, — пробормотала она. — Мы должны как-нибудь ее повторить.
Вздохнув, я бормочу: — Я заключу с тобой сделку. Только сегодня я не буду придурком, а ты перестанешь притворяться.
— Какое притворство?
— Ты думаешь, будто флирт со мной заставит меня заботиться о тебе настолько, чтобы отпустить тебя. — Мои глаза встречаются с ее. — Я не такой человек. Если ты заставишь меня полюбить тебя, я ни за что не отпущу тебя. Ты ведешь проигрышную битву.