Когда они снова поставили его на колени, я говорю: — Мало того, что ты распотрошил моего брата, как мешок с мясом, так ты еще, черт возьми, разозлил меня, отправившись за отцом моей женщины.
Энрике дико трясет головой, в его глазах дикий страх.
Я быстро двигаюсь и валю ублюдка на спину, сильно вдавливая колено в его пах.
— Она смотрела, как ты его убиваешь, — шиплю я, держа нож наготове над его животом. — А я смотрел, как она, блять, ломается.
Я вонзаю нож ему в брюхо, вырывая у него мучительный вопль.
— Я хочу, чтобы ты увидел то, что увидел я, когда нашел своего брата, — рычу я, протыкая ножом его кожу до самых лобковых волос. Его крики наполняют воздух, пока не превращаются в бессвязное хныканье, а тело содрогается от боли.
Как и в случае с Кастелланосом, я просовываю руку в его кишки и, ухватившись за то, что нащупаю первым, вырываю это из него, убедившись, что он видит свои кишки и органы, пока впадает в шок перед смертью.
Поднявшись на ноги, я бросаю уже остывшие кишки и стряхиваю кровь с руки.
— Положите все на место, закройте его и отправьте в Индию, — приказываю я, прежде чем повернуться.
Мой взгляд падает на Скайлер, на бледном лице которой застыло странное выражение. Это смесь отвращения, ужаса и облегчения.
Подойдя к ней ближе, я протягиваю ей свою чистую руку.
Она смотрит на нее мгновение, а затем удивленно отстраняется и берет мою окровавленную руку. Она поднимает голову, но ее глаза все еще тусклые, когда встречаются с моими.
Переплетя наши пальцы, я вытаскиваю ее из комнаты и направляюсь в уборную, чтобы смыть кровь с наших рук.
Не думаю, что Скайлер полностью осознает, что она только что сделала.
Взяв мою окровавленную руку, она шагнула в мой мир и оставила свой собственный.
Глава 32
Скайлер
После того как Бьянка провела полный осмотр, заверила Ренцо, что физически я в порядке, и напомнила о биопсии на следующей неделе, он привез нас домой.
Каким-то образом мне удалось принять душ и надеть чистое платье, прежде чем отправиться на кухню.
Я достаю все овощи из холодильника и кладовки и раскладываю их на острове. Достаю из шкафа все пластиковые контейнеры и расставляю их в аккуратный ряд.
Взяв разделочную доску и разделочный нож, я начинаю с весеннего лука, мелко нарезаю его, а затем кладу в контейнер.
Подтаскиваю поближе упаковку моркови и приступаю к ее нарезке.
Кошмарный день постоянно повторяется в моей голове.
Я вижу, как застрелили Луизу и отца... их тела в особняке.
Вижу, как Ренцо убил двух мужчин... как он расчленил Энрике.
Несмотря на то, что это было отвратительно, это также дало мне некоторое чувство облегчения. Я должна чувствовать себя плохо, но я не чувствую.
Я ничего не чувствую.
— Что ты делаешь? — неожиданно спрашивает Ренцо.
— Готовлю, — пробормотал я без эмоций.
Он подходит, выхватывает нож из моей руки и, взяв меня за плечи, поворачивает так, чтобы я оказалась к нему лицом.
Наклонившись, он ловит мой взгляд и мгновение смотрит на меня, прежде чем заключить в объятия.
— Я знаю, что сейчас тяжело, но все наладится, — пробормотал он, проводя рукой по моим волосам.
— Наладится? Правда? — шепчу я. — Потому что не похоже, что тебе стало лучше.
— Боль уменьшается. Уже не так плохо, как в первую неделю после смерти Джулио.
Я качаю головой, не веря ему. Я видела его душевную боль в ресторане. Он лжет, чтобы мне стало легче.
— Как только тела будут готовы к погребению, я помогу тебе с организацией похорон, — говорит он.
— Похорон. Во множественном числе, — поправляю я его. — Я должна похоронить Луизу и моего отца. — Мое дыхание сбивается, и разрушительные эмоции возвращаются с такой силой, что сбивают меня с ног.
Я раскачиваюсь в объятиях Ренцо, пока мои ноги не онемели. Его руки крепко обхватывают меня, и через секунду я оказываюсь в воздухе, когда он подхватывает меня.
Мое дыхание сбивается в горле, а болезненные всхлипы вырываются наружу.
Ренцо садится на один из диванов и прижимает меня к себе, как ребенка, осыпая поцелуями мой лоб и голову.
Дорогая, я хочу познакомить тебя с одним особенным человеком, — говорит мама.
Я наблюдаю, как мужчина приседает передо мной, и на его лице появляется добрая улыбка.
— Привет, Скайлер. Меня зовут Харлан Дэвис. Я друг твоей мамы.
Я прижимаюсь лицом к шее Ренцо и плачу от души, когда на меня обрушиваются воспоминания.
— Где она может быть? — слышу я голос дяди Харлана.
Прячась за шторами, я издаю смешок. Вдруг занавеска отдергивается, и он поднимает меня в воздух.