— Попалась! — Он обнимает меня, а потом треплет по щеке. — Где мой приз за то, что я тебя нашел.
Я целую его в щеку, а затем вытираю рот тыльной стороной ладони.
— Ренцо, — стону я, боль слишком сильна для меня.
Обхватив рукой мою шею, он притягивает меня к себе, пока наши глаза не встречаются.
— Скажи мне, что сделать, amo, — говорит он хриплым тоном. — Как я могу помочь тебе пройти через это?
Я не знаю.
Я хватаюсь за ткань над сердцем, борясь с рыданиями, и Ренцо снова прижимает меня к своей груди, проводя рукой по моей спине.
— Они убили моего п-п-папочку, — плачу я сквозь прерывистые рыдания.
— Мне так чертовски жаль, — шепчет он. — Я здесь, amo. Ты не одна.
— Я одна! — Слова звучат разрушительно для моих ушей. — У меня никого не осталось.
— У тебя есть я, — заверяет меня Ренцо.
— Ты мой похититель, — возражаю я.
— Нет. Мы оба знаем, что это уже не так. — Он прижимает еще один поцелуй к моей голове. — Этот корабль уплыл еще в ресторане.
Каким-то образом его слова успокаивают меня настолько, что я перестаю плакать. Я прислоняюсь головой к его плечу и глубоко вдыхаю, пока буря внутри меня не затихает, и все вокруг снова кажется пустым.
— Когда я говорю, что у тебя есть я, я имею в виду это, Скайлер, — пробормотал Ренцо. — Больше никакой чепухи про похитителя и пленницу.
— Ты отпустишь меня? — шепчу я.
— Куда? Обратно в особняк? — Он вздыхает. — Нет, это слишком опасно. Ты останешься со мной, чтобы я мог защитить тебя.
Я издала пустой смешок. — Я превратилась из пленницы в соседку по комнате. Думаю, мне стоит посчитать свои благословения.
— Нет, блять, ты не моя соседка, — пробормотал он. — Отнюдь.
Подняв голову, я смотрю ему в глаза и спрашиваю: — Тогда кто я?
Он долго смотрит на меня, прежде чем ответить: — Моя. — Подняв руку к моему лицу, он проводит пальцами по моей челюсти, а затем прижимается к моей щеке. — Ты моя.
Мне не нужно просить его рассказать об этом подробнее. Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду.
Он влюбился в меня. Одному Богу известно, почему, но это случилось, и Ренцо предупредил меня, что никогда меня не отпустит.
Хочу ли я вообще уходить?
К чему возвращаться... к пустому особняку, где меня будут преследовать воспоминания об убийстве Луизы и отца?
В жизнь, где у меня нет семьи.
Весь мой мир разлетелся на куски, и я понятия не имею, как собрать его заново.
Больше не будет как прежде.
Не сводя глаз с лица Ренцо, я пытаюсь смириться со всем, что произошло.
Медленно наклонившись вперед, он нежно целует меня в губы. Отстранившись, он скользит взглядом по моему лицу, проверяя мою реакцию.
Как мне удалось заставить этого безжалостного мужчину влюбиться в меня?
Смогу ли я полюбить его после всего, что между нами произошло?
Я помню ужас в первую неделю после того, как он забрал меня. Страх, который этот человек вселил в меня. Его жестокость. Безнадежность того, что он держит меня в заточении в своем пентхаусе.
Смогу ли я пережить все это?
Смогу ли я простить его?
Я не знаю.
Подталкивая меня, чтобы я прислонилась головой к его плечу, он бормочет: — Отдохни немного, amo.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на ощущении его рук вокруг меня. Я не понаслышке знаю, какой он сильный, и то, что он нежен со мной, помогает мне чувствовать себя в безопасности.
Давно я так себя не чувствовала, и это успокаивает мою израненную душу.
Я делаю глубокий вдох и кладу руку ему на грудь, прижимаясь лицом к его шее.
Как же все изменилось между нами.
Глава 33
Скайлер
Не могу поверить, что папы больше нет.
Сидя в гостиной, я смотрю на прямую трансляцию из особняка.
Люди Ренцо убирают фойе, и трудно поверить, что с момента убийства отца и Луизы прошло менее двадцати четырех часов.
Внезапно экран телевизора становится черным, и только тогда я замечаю Ренцо, который откладывает пульт на журнальный столик.
Достав из кармана телефон, он набирает номер, и через минуту говорит: — Отправляйся в особняк и сними четыре камеры, которые я установил. Та, что на кухне, находится у вентиляционного отверстия. Еще одна находится под перилами наверху лестницы, одна - у телевизора в гостиной, а последнюю ты найдешь у туалетного столика во второй спальне слева.
Когда он заканчивает разговор, то смотрит на меня с тревогой в глазах.
Как ни странно, он не спрашивает, как я держусь, но это потому, что он прекрасно знает, что я чувствую.