— Просто позвони мне, Чарли. Все остальные так делают, — она улыбнулась, хлопая ресницами.
Я повернулся к ней лицом в последний раз и уставился в два омута шоколадно-карих глаз. Они были пьянящими. Но почему? Я понятия не имел. Это было не похоже на меня. Когда дело касалось женщин, я был под контролем. Она была не первой женщиной, которая привлекла мое внимание, будучи женатым, но я никогда не делал ничего запретного, кроме флирта. И даже тогда это длилось две минуты, и новизна быстро улетучивалась.
Но она была другой.
— Шарлотта, я не такой, как все, — сказал я ей с уверенностью.
Ее губы сжались в легкую гримасу, а глаза расширились от тоскующего взгляда.
— Нет, ты не такой, Алекс, — заявила она, не отрывая взгляда, — Конечно, нет.
Десятая глава
Лекс
— Мистер Эдвардс.
Все за столом встают, протягивая руки. Пожимая по очереди каждому из них, я сажусь и прошу официанта подойти. Это одна из моих последних встреч перед тем, как я наконец улечу в понедельник утром, и мне не терпится вернуться домой.
— Можно мне крепкий черный, пожалуйста?
Официант убегает, а я поворачиваюсь лицом к мистеру Клейну и остальным его помощникам. Цель сегодняшней встречи — обсудить нашу сеть клубов на Манхэттене, в частности «After Dark», наш самый новый и самый прибыльный клуб.
Клейн проверяет наши последние цифры, а затем углубляется в наш бюджет. Клуб является прибыльным благодаря тому, что каждую пятницу и субботу вечером он полностью заполняется. Папарацци роятся снаружи, когда знаменитости делают его своим новым любимым местом. В целом, я доволен цифрами, как и другие клубы на Восточном побережье.
Когда я просматриваю бумагу с прогнозом прибыли в этом году, меня отвлекает чей-то смех за другим столиком. Этот смех, звучащий почти ангельски, если не сказать немного знакомо, мешает мне сосредоточиться.
Чтобы заглушить непрекращающийся шум, я сосредотачиваюсь на рекомендациях Клейна по незначительным улучшениям, которые мы можем внести в клуб, чтобы обеспечить долгосрочную прибыль.
Но затем я снова слышу его.
Я поворачиваю голову влево, чтобы посмотреть, откуда он доносится.
Женщина сидит с мужчиной за столиком в нескольких футах от меня. Должно быть, он рассказывает ей смешную историю, потому что ее голова и плечи бесконтрольно трясутся, а ее смех разносится по ресторану. Этот ублюдок точно собирается трахнуться сегодня вечером.
Женщина сидит, скрестив ноги на боку. Я разглядываю ее длинные, худые, загорелые ноги вплоть до туфель. О, блядь, Лабутены. Если я на что-то и западаю, так это на туфли Лабутены. Что-то в черном и красном кричит о доминантности. Я слегка поправил брюки под столом, слишком хорошо зная, что встречи и стояки не идут рука об руку.
Почти невозможно не рассмотреть ее остальное. На ней серая юбка-карандаш с высокой талией и белая шелковая блузка, застегнутая так низко, что я могу видеть изгибы ее груди. Ее сиськи выглядят потрясающе, красивые и полные. Какой счастливый ублюдок. Ее волосы уложены, и да, конечно, она брюнетка. К черту мою жизнь.
— Мистер Эдвардс?
Клейн выводит меня из оцепенения, доставая еще несколько электронных таблиц и протягивая их мне. Анализируя графики на листах, моя голова не может отгородиться от шума.
— Простите, мистер Клейн, вы говорили о норме прибыли?
Женщина снова смеется. Я поворачиваюсь посмотреть в то же время, когда она поднимает голову. На ней очки для чтения в черной оправе, очень библиотечные. Не ходите туда снова, Эдвардс. Я испустил небольшой вздох от внезапного осознания того, насколько непрофессионально я себя веду.
Сосредоточься.
Но что-то тянет меня к ней, эта сила поглощает меня без всякой причины. Быстро, я позволяю себе последний взгляд, чтобы подавить это непристойное любопытство, которое я испытываю к ней.
Она поворачивается, чтобы посмотреть в мою сторону, и самые красивые глубокие шоколадно-карие глаза встречаются с моими, и в ту секунду, когда наши взгляды встречаются, мое сердце замирает, удары становятся совершенно беспорядочными.
Этого не может быть.
Призрак моих снов, моих фантазий и, самое главное, моих воспоминаний. Прошлое нахлынуло на меня, словно фильм, который проигрывается в моей голове.
— Я не могу поверить, что это она, девять лет спустя.
С приливом паники в голове проносится все то, что я должен ей сказать. Это мой шанс, и я должен начать с извинений за то, что я сделал. Мне так много всего нужно сказать, потому что у меня не было шанса. Меня одолевают смешанные эмоции, я не могу связать воедино ни одной связной мысли в своем бешено мчащемся сознании. Мои ладони начинают потеть, голоса вокруг меня звучат низким и непонятным рокотом. Мои глаза словно предают меня. Это, должно быть, мой разум играет со мной, но когда я снова сосредотачиваюсь, то убеждаюсь, что все, что я вижу перед собой, - это действительно та женщина, которую я когда-то любил.
Она делает двойное движение, охваченная паникой, ее глаза расширены, а щеки пылают. Наклонившись к мужчине, сидящему напротив нее, она что-то произносит, прежде чем подняться со стула.
Клейн продолжает говорить, и я, желая прервать его, резко оправдываюсь, отчаянно желая последовать за ней в то, что, как я предполагаю, является туалетом. Она идет быстрым шагом, то и дело отбегая от официантов, и мне трудно ее догнать. Я ускоряю шаг, пока не оказываюсь на расстоянии вытянутой руки.
— Шарлотта, подожди.
Я знаю, что она услышала меня, но она не оборачивается. Вытянувшись вперед, я хватаю ее за руку, и тут же ощущаю знакомый всплеск электричества, проходящий через меня, когда я прикасаюсь к ней - как сильно я жажду этого, как сильно мое тело скучает по этому чувству. Закрыв глаза на миллисекунду, я позволяю себе потеряться в этих ощущениях.
Застыв на месте, ее тело напрягается. Медленно, с опаской она поворачивается лицом ко мне. Ее некогда любящие глаза превращаются в огонь, улыбка и смех больше не видны. Вырвавшись из моей крепкой хватки, ей удается вырваться, только сложив руки под грудью.
О, черт, нет, нет, нет, теперь это все, что я могу видеть.
Мои глаза, не в силах оторваться, любуются прекрасным видом - круглыми, полными - и как я отчаянно хочу протянуть руку и приласкать их.
И все же, несмотря на влечение к ее телу, огонь в ее глазах буравит меня, предупреждая о том, что должно произойти.
— Шарлотта, пожалуйста... — снова умоляю я.
Как только ее имя слетает с моих губ, она сжимает челюсти, с болезненным взглядом смотрит мне вслед, и цвет исчезает с ее лица. Ее ледяное молчание дает мне шанс рассмотреть то, что стоит передо мной, соединяя мои воспоминания с настоящим моментом.
Она высокая, конечно, туфли, которые она носит, выдают ее рост. Мой взгляд перемещается на ее руки, замечая загар, подчеркнутый белой блузкой, которую она носит. Ее волосы убраны в тугой пучок. С тоской я хочу распустить их, чтобы они струились по ее спине, так, как я ее помню.
Когда мой взгляд возвращается к ее лицу, становится ясно, что моя память осталась верна прошлому, и ничего особо не изменилось, кроме того, что она нанесла немного туши, подчеркивающей ее длинные ресницы - черту ее кубинского наследия.
И поскольку я обжора, я позволяю себе «притянуть ее рот». Неосознанно мой взгляд останавливается на ее полных, сочных губах, накрашенных рубиново-красной помадой. Мой рот становится влажным, вспоминая ее вкус, когда наши языки лихорадочно сражались в глубоком поцелуе.