— Итак, леди, которая вчера вошла в мой офис, была Саманта Бенсон.
— Не она ли была той цыпочкой в клубе, которую Лекс пытался разгрузить? — спросил Эрик, подняв свои идеально вылепленные брови.
— Да, это она.
— Откуда ты ее знаешь? — спрашивает Никки.
Ответ на этот вопрос неизбежен. Я боялась этого, но знала, что рано или поздно это произойдет, так что с таким же успехом это можно сделать сейчас: — Она была женой Лекса.
— Значит, они поженились после того, как вы расстались? — глаза Эрика расширились от любопытства, — Когда она снова вышла замуж и родила ребенка?
— Эрик, я не думаю, что они поженились после того, как Чарли и Лекс разошлись, — говорит Никки, поворачиваясь ко мне лицом, — Правильно ли я понимаю, что вы были вместе, пока он был женат?
— Что-то вроде этого, — я понижаю тон, чувствуя стыд за ситуацию. Я знаю, что это было нечто большее, чем я - просто разрушительница домашнего очага, но как я могу объяснить им, что такое наша любовь?
Эрик зажимает рот рукой: — О..., — и тут его осеняет: — О!
— Ребята, послушайте, все было не так. Мы были влюблены, как земная любовь. По крайней мере, я так думал.
Никки наклонилась над столом и положила свою руку на мою. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что это что-то значило. В конце концов, именно она крепко обнимала меня, когда я выкрикивала имя Алекса во сне.
— Чарли, что случилось? — Эрик сузил глаза, все еще смущенный, — И что сейчас происходит между вами двумя?
— Он ушел, не попрощался. Я узнала от городской шлюхи, что Саманта беременна.
— Погодите, ребенок его? — восклицает Никки.
— Нет. Она тоже изменяла, но она сказала ему, что это его ребенок. Его семья давила на него, чтобы он остался с ней, после того как Саманта рассказала им обо мне. Видимо, несколько месяцев спустя она призналась ему, что ребенок не его, и он бросил ее. Он сказал мне, что искал меня, но не в том месте, и моя мать сказала ему, что я переехала.
— Но это не так, Чарли. Я была там..., — Никки прервалась.
— Нет, не была. Он поверил ее словам и решил, что я заслуживаю большего.
— Мне жаль, Чарли. Я знала, что он много для тебя значит. Ведь ты начала встречаться только в конце колледжа, как бы мы с Рокки ни пытались тебя свести.
— О, Боже, Никки, свидания вслепую, которые устраивал мне Рокки, были такими отвратительными, — я качаю головой, улыбаясь их жалкой попытке свести меня с таким количеством неудачников.
Мы смеемся, вспоминая, пока Эрик не прерывает наше путешествие по дорожке воспоминаний: — Итак, о чем она хотела с тобой встретиться?
— Ей нужно было сказать мне, как ей жаль, и попросить прощения. Мы все совершаем ошибки, Эрик. Иногда нам нужно простить, чтобы двигаться дальше.
— А Лекс? — неохотно спросил он.
Выпустив вздох, я откинулся в кресле. Эти два человека - мои лучшие друзья, и все же я всегда держала эту часть себя близко к сердцу, плотно закрытой в запечатанной коробке. Пришло ли сейчас время выплеснуть свое сердце и душу и обнажить все шрамы?
— Лекс... это сложно.
— Это не может быть так сложно, Чарли. Ты же трахаешься с ним по всему Манхэттену, — замечает Никки.
— Я не трахаюсь с ним по всему Манхэттену!
— Женщина права, Чарли. Всю неделю от тебя исходило какое-то сияние. Знаешь... этот взгляд, как будто я уже все сделала.
Никки и Эрик оба смеются. Мое лицо становится пунцовым. Неужели это так очевидно?
— Мы будем считать твое молчание согласием. Никки, ты заметила, что она тоже ходит как-то странно, почти прихрамывая? — шутит Эрик.
Я бросаю ручку в Эрика.
Так, по крайней мере, они знают эту часть. Остальное пока останется моим секретом.
***
— Привет, Чарли, — Эрик просунул голову в мою дверь, — К тебе пришли.
Кто именно, интересно? Когда я встаю, расправляя складки на юбке, в комнату входит Джулиан. О, черт. Я не видела его с вечера кино, и за это время я трахалась с Лексом больше раз, чем мне хотелось бы признать.
— Привет, красавица. Я уже начал думать, что ты исчезла.
Джулиан подходит ко мне, обхватывает за талию и притягивает мое тело к своему. Наклонив голову, он целует меня в губы, и меня охватывает тревожное чувство, но я заставляю себя улыбнуться.
— Прости, Джулиан. Работа буквально надрала мне задницу за всю неделю.
— Понимаю. Я знаю, есть кое-что, что я хотел бы сделать с этой задницей, — дразнит он, положив руки мне на задницу и медленно поглаживая ее.
Я отдергиваю его руки: — Мистер Бейкер, это профессиональная среда. К тому же, Эрик известен тем, что врывается сюда.
Чувство вины углубляется при упоминании лжи.
— Хорошо, но позже, ты моя, — он подмигивает, гладит меня по подбородку, прежде чем поцеловать в нос, — Я принес кое-что для тебя.
Он кладет передо мной коробку из белой упаковки с красным бантом. Я смотрю на него, любопытствуя, что внутри. Он предлагает мне открыть ее, и я открываю, ошеломленная тем, что там находится.
— Мы еще не говорили о свадебных планах, — упоминает он, наблюдая за моей реакцией.
Я выдавливаю из себя улыбку, боясь, что по одному его взгляду он поймет, что я натворила. Вытащив из коробки свадебные журналы, я притворяюсь заинтересованной, пролистывая их. Однако у меня тошнит в животе, и реальность сильно ударяет меня, когда я вижу, что мои руки слегка дрожат, когда я держу журналы.
— Столько всего нужно организовать..., — я запнулась, осознав всю чудовищность ситуации.
— Мы всегда можем нанять свадебного координатора. Однако это будет разочарованием для моей мамы.
— Твоя мама? — нервно спрашиваю я.
— Да, она умирает от желания познакомиться с вами. Она будет проезжать через Нью-Йорк через три недели по пути на какую-то книжную конвенцию.
— В смысле, эротических романов?
Я изо всех сил стараюсь отогнать от себя неловкость этого разговора. Я никогда не встречалась с его матерью, так что в отношениях это очень важно.
— Спасибо за наглядность, — он смеется, проводя рукой по волосам, — Итак, маленькая птичка напомнила мне, что в субботу у тебя день рождения.
— У маленькой птички большой рот. Да, это так.
— Есть планы?
— Птичка с большим ртом сказала, что приглашает меня на ужин. Ты можешь присоединиться к нам, — предлагаю я, взяв на заметку отругать Эрика за упоминание об этом.
— Прости, но у меня важное дело. Однако я присоединюсь к вам после ужина, а в воскресенье утром я свободен на завтрак. Предпочтительно в постели.
— О, Бэтмен, ты точно знаешь, как использовать эти пошлые фразы.
— Эй, Бэтмен на это обижается, — он целует меня на прощание, обещая, что позвонит мне вечером, когда я закончу работу.
Когда он выходит из комнаты, я вздыхаю с облегчением. Что, черт возьми, я делаю? Это не действия здравомыслящего человека, это далеко не так. Я сижу в кресле, открыв журнал, и небрежно перелистываю страницы. Во мне нет ни капли волнения. Конечно, мой ген невесты уже должен был включиться. Я сижу здесь почти в оцепенении. Платье от Валентино - это просто смерть.
Я читаю статью о том, как правильно и неправильно планировать свадьбу, когда меня пугает громкий звук. Суматоха доносится из моего подъезда, где стоит Лекс, а за ним, пытаясь отдышаться, стоят крайне паникующие Эрик и Эмма.
— Мне жаль..., — Эрик задыхается.
— Все в порядке, Эрик.
Лекс замечает журналы, заставляя Эрика и Эмму разбежаться, как двух пугливых собак.
— Ты не имеешь права вот так врываться в мой кабинет, — говорю я ему, изо всех сил стараясь говорить ровным монотонным тоном, но злость так и рвется наружу, готовая откусить ему голову и выслушать о рабочем протоколе.