— Тогда я рада, что я не единственная, — я улыбаюсь, радуясь тому, что он говорит именно то, что чувствую и я, — Ты застрял со мной на всю жизнь. Давай будем одержимы вместе навсегда.
— О, это звучит как плохая песня восьмидесятых, — он смеется, затем целует мое плечо, — Я не могу придумать лучшего способа сказать, давай будем одержимы вместе навсегда.
Мы продолжаем лежать, хотя сейчас только полдень. Вскоре раздается стук в дверь. Миссис Ландри, моя соседка напротив, хочет убедиться, что шум был из-за меня, а не какого-нибудь грабителя. К сожалению, я встречаю ее только в майке и трусах, забыв надеть лифчик. В это же время мимо проходит другой мой сосед, мистер Гарсия. Я использую возможность выхватить Коко обратно у миссис Ландри и неоднократно благодарю ее за заботу о ней.
— Кстати, я хочу представить вам своего мужа Лекса.
Я зову Лекса к двери, к большому его раздражению.
Стоя в одних боксерах, без рубашки, миссис Лэндри оглядывает его с ног до головы.
— Ну, Чарли, я вижу, ты была занята.
Лекс протягивает руку, которую миссис Лэндри пожимает с кокетливой улыбкой на лице.
— О боже, отличное рукопожатие, — она прижимает руку к груди, — Ну, я оставлю вас двоих молодоженов наедине.
Когда дверь закрывается, я представляю Лекса Коко.
— Я не любитель кошек.
— Ты любишь кисок, поэтому я уверена, что ты сможешь полюбить Коко точно так же, — я насмехаюсь, улыбка играет на моих губах.
— Я не любитель кисок... ради Бога, может, не будем сравнивать анатомию с твоей чертовой кошкой?
Я закрываю уши Коко: — Шшш, она чувствительна и может почувствовать твой негатив по отношению к ней. В любом случае, если ты не любитель кисок, то кто ты? Сиськи или задница?
— Когда дело касается тебя, Шарлотта, все...
***
Я просыпаюсь на следующее утро, когда мой будильник угрожает мне своим резким писком. Шесть часов — слишком рано. Я переворачиваюсь, ожидая найти Лекса, но кровать пуста. В воздухе витает запах кофе. Я направляюсь в душ, одеваюсь и собираюсь на работу. Я выбираю простую свободную блузку, хотя свободная — это главное слово, потому что дамы едва ведут себя прилично — проклятые гормоны беременности.
— Доброе утро, сосед, — я улыбаюсь, проходя на кухню.
Лекс выглядит так аппетитно в своем темно-сером костюме. Слишком аппетитно, а я только что накрасила губы.
— Доброе утро, — поднимает голову, чтобы поприветствовать меня, но выражение его лица быстро меняется на раздраженное, — Сними очки.
— Но они мне нужны, чтобы читать.
— Ты сейчас читаешь?
— Ну, нет, просто мне проще носить их все время, когда нужно работать, а в последнее время мои глаза стали видеть хуже.
Он кладет свой телефон на стол. Я была бы дурой, если бы не заметила огромный стояк, проступающий сквозь его брюки.
— Эти очки заставляют меня хотеть перегнуть тебя через этот стол, взять твою идеальную, упругую попку в руки и трахать тебя, пока ты не скажешь мне остановиться. Но у меня в восемь часов встреча в другом конце города, так что пока будет проще, если ты просто снимешь их.
О, бедный ребенок, похоже, кому-то нужно внимание.
— Хорошо, мистер Эдвардс, — говорю я своим соблазнительным тоном, — Я могу быть такой горячей библиотекаршей, которую ты хочешь трахнуть. Как насчет того, чтобы я встала на колени и пососала ваш прекрасный член? — я расстегиваю его брюки, стягиваю боксеры, и его член вырывается на свободу передо мной.
Его руки лежат на моем плече. Я смотрю, как он наблюдает за мной, когда я медленно ввожу его член в свой рот. Он стонет, крепче прижимаясь к моему плечу, его дыхание становится неровным, когда я глубоко вбираю его в себя, расслабляя мышцы горла, чтобы позволить ему войти дальше.
— Блядь... бери глубже.
Знание того, что он хочет большего, знание того, что он кончает, возбуждает меня. Я хочу, чтобы он запомнил этот момент на весь день, когда будет сидеть на совещаниях, пытаясь сосредоточиться на важных делах. Я хочу, чтобы этот образ запечатлелся в его памяти. Положив руку на его ствол, я провожу по его члену вверх и вниз, продвигая его глубже. Его тело содрогается, и он хватается за стол, отчего стакан с водой проливается, после чего раздается: — Я кончаю... Я, блядь, кончаю.
С предупреждением я сосу сильнее, наслаждаясь его вкусом, наполняющим мой рот. Когда его тело замирает, я замедляю свои движения, облизывая кончик его члена.
— Господи, ты умеешь сосать, — произносит он, задыхаясь.
— Ну, тебе помогает то, что у тебя самый совершенный и восхитительно манящий член во вселенной.
Он застегивает молнию на брюках и застегивает ремень, предавая себе презентабельность.
— Иди сюда, — приказывает он.
Я сажусь к нему на колени, обхватываю руками его шею и прикасаюсь носом к его коже. Он пахнет так чертовски хорошо, что я ловлю себя на том, что закрываю глаза и вдыхаю его аромат.
— Ты только что нюхала меня?
— Эээ... ммм, да.
— Я не хочу быть вдали от тебя в течение следующих десяти часов, — его голос остается спокойным, но я вижу, что он борется.
— Я люблю тебя. В ближайшие десять часов ничего не изменится, особенно это. Нам нужно вернуться в реальный мир.
Поглаживая его лицо, я наклоняюсь и мягко целую его в губы.
— Я хочу увидеть ребенка.
Я отстраняюсь, слегка смущенная его просьбой: — Прости, милый, но тебе придется подождать, пока он вылезет из моего влагалища.
Его выражение лица напрягается, как будто он пытается найти правильные слова: — Я имею в виду, я хочу увидеть ребенка... ну, знаешь, на УЗИ. Я хочу услышать, как бьется сердце.
Я продолжаю смотреть на него, пытаясь понять, чего он хочет, что именно его беспокоит: — Что случилось?
— Мне нужно знать, что это реально, что это не сон. Я хочу услышать сердцебиение нашего ребенка. Мне нужно услышать это своими ушами и убедиться в том, что оно бьется сильно.
Склонив голову, он на мгновение замирает. Он боится, что, во-первых, это единственная причина, по которой мы вместе, а во-вторых, если что-то случится с этим ребенком, то я не захочу его.
— Лекс... посмотри на меня.
Он поднимает голову, выглядя как маленький потерянный мальчик, испуганный и неуверенный.
— Я люблю тебя, Александр Мэтью Эдвардс. Будь то с этим ребенком или без него, мы все равно нашли бы способ быть вместе. Что бы ни случилось, я здесь. Помнишь, одержимые вместе навсегда? Я тоже хочу услышать сердцебиение ребенка. Я запишусь к врачу. А теперь пообещай мне, что постараешься быть продуктивным сегодня.
— Как твои простые слова могут меня успокоить?
— Потому что это то, что мы делаем, успокаиваем друг друга во время бури или мини-спада.
— Я люблю тебя, Шарлотта.
— Я люблю тебя, Лекс. А теперь, пожалуйста, займись работой, потому что мне нужен этот кофе. Он мучает меня все утро.
Улыбаясь, я спрыгиваю с его коленей, пока он убирает ноутбук в сумку. Он целует меня на прощание, обещая позвонить в течение дня. Я наливаю себе кофе и с большим удовольствием делаю глоток. Мгновенно отреагировав, я выплевываю его обратно.
— Кстати, кофе без кофеина, — кричит он, прежде чем закрыть дверь, — Извините, обычного для вас нет.
— Эта ведьма! Она добралась до тебя, не так ли?
— Она всех достала, — он смеется, выходя из квартиры.
***
Есть что-то успокаивающее и в то же время странное в том, что я сижу за своим столом. Это был мой дом вдали от дома, но сегодня я чувствую себя не в своей тарелке. Это потому, что я скучаю по нему, а сейчас только восемь сорок пять. Десять часов — это очень долго.
Я направляюсь в зал заседаний для нашей еженедельной встречи по понедельникам. Я не удивляюсь, когда Эрик втягивает меня в самый случайный разговор с Эммой, но я должна признать, что это заставляет меня смеяться и отвлекает меня от этой тревоги разлуки, поглощающей меня.