Музыка почти закончилась, и в качестве финала она проводит зубами по внешней стороне моих брюк, касаясь моего члена. Не контролируя себя, я чувствую легкое возбуждение. Какого хрена? Я не был возбужден, но теперь я осознаю знакомое чувство, покалывание, которое невозможно игнорировать.
Нет. Нет. Нет!
— Снимай! У Лекса стояк, — кричит Эрик с таким энтузиазмом.
Медленно Эрик снимает повязку, и я чуть не падаю со стула, шок от того, что передо мной стоит бабуля в фиолетовом корсете и стрингах, достаточен, чтобы заставить меня сухо застонать.
Все в комнате разражаются смехом, а я не могу найти в этом ничего смешного, учитывая огромные деревяшки, которые я ношу. Серьезно, какого хрена я возбудился? И почему, блядь, он не опускается?
Бабуля подмигивает мне, видны ее вставные зубы. О, блядь, вставные зубы задели мой член. Я выбью все дерьмо из Рокки. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, его лицо скривилось. Какого хрена он так расстроился? Он заказал бабулю из эскорта, чтобы она разделась для меня!
Я слышу, как Би Джей сзади кричит: — Поласкай мои сливы.
— Это было уморительно! — рычит Эрик, шлепая себя рукой по ноге, не в силах сдержаться. Бабуля уходит, прощаясь со всеми, ее отвислый зад затуманивает мой бедный мозг. Есть вещи, которые невозможно не заметить. Рокки все еще выглядит странно, что-то не так. Он не получает столько удовольствия от наблюдения за моими страданиями, как я ожидал.
— Что с тобой не так? — спрашиваю я его.
— Чувак, ты что-то подмешал мне в напиток?
— Что? Нет, а что? — мой взгляд переключается на его штаны, где торчит огромный стояк, — О...
— Черт, тогда какого черта?
Он щелкает, и пока я стою там, я наблюдаю за другими мужчинами, замечая, что у них у всех похожее выражение лица. Би Джей с удовольствием получает танец от двух девушек в углу, так что его дерево ожидаемо, и то же самое относится к дяде Хэнку. Элайджа и Финн продолжают поправлять штаны, неловко ерзают и пытаются избежать зрительного контакта с девушками, которые танцуют вокруг них. Мой отец сидит в баре с Марком, оба они, скрестив ноги, ведут, похоже, невероятно неудобный разговор. Эрик стоит рядом с нами тихо, как церковная мышь, его лицо едва способно скрыть озорную ухмылку, и я знаю, без тени сомнения, что именно благодаря ему на этой яхте достаточно крови, чтобы трахнуть всех женщин Америки.
Виагра.
— Как дела, ребята? Или лучше сказать, кто не спит? — Эрик разражается смехом.
— Ты мертвое мясо, Кеннеди, — угрожает Рокки.
— Все, что я могу сказать - слава Богу! На секунду я подумал, что бабуля довела меня до стояка, — я вздыхаю с облегчением, не в силах сдерживать себя несколько минут подряд.
***
Я иду через розовый куст, ругаясь на шипы, царапающие мою руку, пока Рокки не поворачивается и не смотрит на меня, предупреждая, чтобы я заткнулась и перестала реветь, как ребенок.
Мы покинули яхту, со стояками и всем остальным, с попыткой пошпионить за женщинами.
Элайджа отказался, прочитав нам лекцию о том, как доверять любимой женщине. Остальные возвращаются в отель, чтобы подготовиться к церемонии. У нас еще есть два часа, достаточно времени, чтобы подглядеть.
Мы забегаем за дерево и мчимся к игровому домику. Вечеринка проходит у Финна, и он точно знает, откуда открывается лучший вид.
— Так, мы добрались. Открой окно, и мы сможем увидеть, — шепчет Финн.
— Ау, что это за хрень?
Финн предупреждает Рокки, чтобы он говорил потише.
— Ты сидишь на чашке с чаем.
Мы не шевелимся, наблюдая за ними на крыльце, и все трое потрясены увиденным. Помимо атрибутики для члена, официанты одеты только в кожаные стринги, ошейник и маску. У одного из них даже есть цепь, которую Никки не боится использовать. Я ищу Шарлотту, и она безудержно смеется, пока Эрик оживленно рассказывает. Без сомнения, речь идет об истории с бабушкой.
Проходит совсем немного времени, и он кричит, что развлечение уже здесь.
Развлечения?
И тут мы слышим вой сирены, и вот Эрик кричит: — У кого-нибудь здесь горят чресла?
Никки громко аплодирует вместе с Кейт, когда появляются трое громоздких мужчин в костюмах пожарных. Нелепо.
— Не смотри на меня, ладно? Они не настоящие пожарные. На самом деле, я не удивлюсь, если они геи или что-то в этом роде, — бормочет Финн.
Я молюсь Богу геев Дороти, чтобы они были геями.
На заднем плане играет песня Ginuwine «Pony», пока Никки уговаривает Шарлотту сесть на стул. Я думаю, она будет в ужасе, но, похоже, ей это нравится, она размахивает руками, как будто она в каком-то ночном клубе, как одинокая женщина. Черт!
— Все, я вхожу, — объявляю я.
— Расслабься, ладно? Она не делает ничего плохого, — Рокки пытается разрядить обстановку, но я готов остановить всю вечеринку.
Мы смотрим дальше, и на этот раз Джен встает и начинает танцевать с одним из них. Он снимает подтяжки, сталкиваясь и скрежеща с Джен. Она прижимает руки к его груди, проводя ими по его торсу.
— Ну все, я вхожу, — ворчит Финн.
— Расслабься, ладно? Он все еще в боксерах, — Рокки закатывает глаза. Как он сохраняет спокойствие — уму непостижимо.
И так, мы продолжаем смотреть, пока не меняется музыка. Они не раздеваются полностью, надевая только стринги. Я расслабляюсь. В смысле, что тут такого, верно? Пока Никки не срывает стринги, и член предстает во всей красе. Она визжит от восторга, трется об него, пока Рокки не кричит: — Ну все, я вхожу!
Мы пытаемся удержать его, но он настроен решительно, пока не подтягивает нас, и мы втроем вваливаемся в дверь, падая плашмя на лицо. Музыка останавливается, и женщины задыхаются, за ними следует смех.
— Никола Джоанна Романо, тебе лучше иметь чертовски хорошее объяснение тому, что я только что видел! — Рокки в ярости, его обычное спокойное отношение далеко от ревнивой полосы на параде.
Финн выглядит испуганным, вероятно, из-за того, что сломал игровой домик.
А я?
Шарлотта смотрит прямо на меня, подмигивает мне, и вот так я понимаю, что мне не о чем беспокоиться.
Вообще не о чем.
Двадцать пятая глава
Чарли
Я провожу пальцами по замысловатой вышивке бисером и тонкому кружеву, так красиво оформленному по рукавам.
Я смотрю на мягкий узор ткани, такой нежный и уникальный, но в то же время вечный классический дизайн. Адриана действительно превзошла себя. Она стоит рядом со мной и с нетерпением ждет моей реакции, но я буквально потеряла дар речи. Мой сон каким-то образом превратился в реальность, и мне нужно ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда.
К сожалению, Адриана делает это за меня.
— Так, ты молчишь уже минут десять. Оно тебе не нравится, не так ли? — Адриана дуется.
Я прошу ее замолчать, продолжая смотреть на платье.
— Она сомневается, я знаю, — жалуется Никки.
Я игнорирую их комментарии, мои глаза прикованы к этому изысканному творению. Я не из тех девушек, которые планируют свою свадьбу с пяти лет, и я не ложусь спать по ночам, представляя, какое платье надену. По правде говоря, когда мы с Лексом поженились ночью в Хэмптоне, я была рада пропустить все формальности. Только пять минут назад желание надеть это идеальное платье, пройти к алтарю и сказать «Я согласна» на глазах у всех поглотило меня.
Я хочу этого, я хочу его, и я хочу, чтобы каждая женщина в мире знала, что Лекс принадлежит мне. Считайте меня эгоистичной сукой, но когда Бог вручает тебе самого умного, вкусного и невероятно заботливого парня в коробке с огромным красным бантом, ты говоришь «спасибо» и принимаешь его с величайшей благодарностью. Я должна обернуть бант вокруг его прекрасного члена тоже. Ммм, отличная мысль.
Потерявшись в своих идеальных фантазиях о члене маленького Лекса, я не заметила, что Никки продолжает бубнить о том, что у меня холодные ноги. Пожалуйста, мои ноги горячие. Вот как я уверена.