— Если только она не монахиня, не могли бы мы сменить тему?
Порше подрезает нас, побуждая Кейт наброситься на водителя: — Я должна дать ему подзатыльник, этому высокомерному засранцу! — выпустив разочарованный глоток воздуха, она продолжает вести машину, успокаивая себя, — Итак, что ты делаешь сегодня вечером?
Я все еще перевариваю ее ярость на дороге. Она приглашает меня на свидание. Прямолинейный мыслитель. Если бы только я не подслушал разговор между Кейт и Чарли или не заметил, что она смотрит на свой телефон каждые две секунды, пока пытается вести машину и бороться с пробками.
— Сегодня ничего. Я здесь всего три дня, так что у меня еще не было возможности заняться чем-нибудь, что не связано с чаепитиями или игрой в переодевания.
Ты такой ебаный лжец. Вчера вечером ты усиленно ел киску. Ты забыл об этом?
— Ладно, пора пригласить тебя поиграть со взрослыми. Нам нужно обойти Лекса и Чарли. Иначе они сделают большую проблему из ничего.
— Я просто встречу тебя там, куда ты захочешь пойти, — предлагаю я.
— Ладно, есть один новый бар в Малибу. Давай встретимся около восьми. Тебя подвезти?
— Я уверен, что Чарли одолжит мне свою машину. В противном случае я найду способ, — говорю ей. Конечно, она одолжит, а если нет, я напомню ей, что вчера Ава испачкала красным фломастером мою дорогую рубашку, в результате чего я в последнюю минуту сдал ее в химчистку, чтобы надеть сегодня.
Транспорт движется вперед, и мы продолжаем говорить о жизни в Лос-Анджелесе. Из-за времени, проведенного в Нью-Йорке, Кейт очень не любит Калифорнию. Ей не нравится жара и пробки. Она часто говорит о Лос-Анджелесе как о денежной яме, пропитанной славой. Где-то во время разглагольствований о задымленном воздухе мне пришло в голову, что эта британка очень тоскует по дому.
— Я могу сказать, что ты скучаешь по дому.
— Я скучаю по холодной погоде и по маминой рыбе с картошкой с горошком на гарнир.
— Прости? Горошек на гарнир к рыбе с картошкой? — меня чуть не вырвало от этой мысли.
— Да, это мое любимое блюдо. Разве ты не любишь горох?
— Э-э... Я не против них, но вместе с рыбой? Нет, спасибо.
— Такой высокомерный янки. Ты думаешь, что это гадость, а сам ешь арахисовое масло и желе.
Потрясенный ее неуважением к одному из классических блюд, я удивляюсь, как вообще кто-то может есть бутерброд с арахисовым маслом и желе.
— Ты сравниваешь горох с арахисовым маслом и желе? — громко спрашиваю я с растерянным лицом.
— О, пожалуйста, это странно, ладно? — она сморщилась.
Гудок клаксона прерывает наш спор, и в ответ Кейт хлопает рукой по клаксону своей машины, ругаясь вместе с ним.
— Ты это видел? Он подставил мне чертову птицу!
Она выглядит сексуально, когда злится. Интересно, что было бы, если бы я подставил ей свою птичку?
— Мы на месте, — объявляет она, паркуя машину у входа в здание.
Вот так идея.
Я выглядываю в окно и вижу небольшое коричневое здание. Это не высотка, как я ожидал, и даже не офис. Оно приютилось между двумя большими современными зданиями, что заставило меня перепроверить адрес.
— Ты уверена, что это то самое место? — спрашиваю я Кейт, ища адрес в электронном письме, которое прислал мне Лекс.
— Конечно. Просто помни, что нельзя судить о книге по обложке, — мудро отвечает она, — Я бы с удовольствием пошла и познакомила тебя с Хэйденом, но мне нужно успеть на встречу. Японские бизнесмены не любят опозданий.
— Все в порядке. Мы можем оставить рукопожатия на потом, — я поднимаю бровь и сопровождаю это ухмылкой.
— Конечно, — она поворачивает свое тело лицом к моему, аккуратно расставляя ноги так, чтобы они не обнажали то, на что я бы с удовольствием взглянул, — Нет ничего лучше хорошей работы руками. Итак, сегодня вечером?
— Сегодня вечером, — я ухмыляюсь, разражаясь легким хихиканьем, когда открываю дверь ее машины.
Она наклоняет голову как можно ближе к пассажирскому окну и, растянув губы в улыбке, говорит: — Вы — сердцеед, мистер Мейсон. И кому-то там определенно разобьют сердце.
***
Кейт права. Нельзя судить о книге по ее обложке. Так же не стоит судить и о здании. Как только я вхожу внутрь, я поражаюсь, увидев такое архитектурно хорошо оформленное офисное помещение.
В приемной темные деревянные полы и белые стены. Задняя стена, где сидит администратор, представляет собой старую кирпичную кладку, восстановленную до первоначального состояния. На стене висят обложки различных книг в больших рамах с автографом внизу каждого оттиска. Подойдя ближе к стойке администратора, я замечаю, что каждая книга на этой стене — бестселлер «Нью-Йорк Таймс».
Бра в комнате современные, они освещают помещение и придают ему теплоту и привлекательность. В углу стоит винтажный коричневый кожаный диван, рядом с которым находится книжная полка с множеством книг. Еще больше книг расположено на журнальном столике овальной формы, который стоит на огромном белом мохнатом ковре.
Администратор надевает наушник и просит меня подождать минуту. Как только она положила трубку, она спросила меня, кто я.
— Ной, Мейсон. Ваш новый директор по маркетингу, — говорю я, сохраняя ровный тон.
Когда дело доходит до работы, я не шучу. Возможно, в молодые годы я попадал в чью-то киску, что приравнивалось к горячей воде. Но в последние несколько лет я сосредоточилась на том, чтобы подняться по корпоративной лестнице. Маркетинг часто привлекал молодых девушек, желающих совместить бизнес с удовольствием. К несчастью для них, я не терпел подобной незрелости. Когда ты под моим присмотром, тебе лучше выполнять свои обязанности.
Однако моя личная жизнь — это совершенно другая история.
Есть «работа» Ноа и «развлечения» Ноа.
Эти два понятия никогда не смешиваются.
— Точно. Вам нужен мистер Купер, — отвечает она с милой улыбкой типа«я хочу, чтобы ты меня обнял».
Она встает и обходит стол, осторожно поправляя свою облегающую юбку. Она просит меня следовать за ней, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на то, как ее упругая попка покачивается из стороны в сторону, пока она ведет меня через офис.
Я мог бы сделать так много вещей с этой упругой маленькой попкой. Очисти свои грязные мысли. Она выглядит молодо. Тебе нравятся женщины с большим жизненным опытом.
Мы останавливаемся у стеклянного кабинета в конце коридора. Открыв дверь, мужчина, который, как я предполагаю, является Хэйденом Купером, приглашает нас войти.
— Мистер Купер, это Ноа Мейсон.
Он встает из-за стола и протягивает руку для рукопожатия. Он выглядит заметно молодым для руководителя издательства — он почти мой ровесник. Высокий, с мускулистым телосложением, носит очки в толстой оправе для чтения. Раздражает его борода, которую он, кажется, постоянно чешет, и я замечаю обручальное кольцо на его пальце — бедняга.
— Ноа, рад познакомиться. Садитесь.
Я сажусь в плюшевое кресло, когда секретарша уходит. В его кабинете нет ничего особенного, разбросанные рукописи по всему столу, и почти нет места для чего-либо еще. Рядом с его рабочим столом стоит кружка, на которой изображен Гомер Симпсон в трусах с надписью «Последний идеальный мужчина».
— Итак, Ноа, Лекс может сказать о тебе только хорошее. Но опять же, этот человек может убедить кого угодно сделать что угодно.
— Он действительно умеет говорить. Спасибо за эту возможность, мистер Купер.
— Зовите меня Хейден. Странно, но вы выглядите так, будто могли бы сойти за моего брата-близнеца, — он хихикает.