Мой мозг на мгновение запинается, алкоголь все еще проникает в мою систему и затуманивает мои обычно рациональные мысли. Я за хорошее времяпрепровождение. Я делал много грязных вещей, но никогда не получал удовольствия от того, что смотрел, как девушка, которая мне немного нравилась, трахается с кем-то другим. Я хочу оторвать этому парню голову. Этот нежелательный гнев начинает бурлить во мне. Внезапно в памяти всплывает вся беременность.
— Кейт, как ты думаешь, от кого ты была беременна?
Склонив голову, стыдясь своих действий, она бормочет: — Я не знаю. От незнакомца.
Я притягиваю ее к себе крепче, давая ей время выплеснуть свои эмоции, целуя ее волосы.
— Я всегда гордилась тем, кто я есть, чего я достигла. Но сейчас... — она размахивает руками, — я сама себе противна. Чарли думает, что я спала только с ним, а не с другими мужчинами. Лекс знал о прошлом Доминика. Предупреждал меня о том, во что я ввяжусь. Я не послушала. Я думала, что смогу изменить его, потому что, когда он оставался со мной наедине в конце, он уделял мне все внимание в мире.
Я констатирую факт: — Ты любила его. Ты хотела отношений.
— Я бы не использовала слово «любовь». Я питаю сильные чувства. Но не волнуйся, я знаю, что у тебя репутация человека, который трахает женщин, ищущих отскока, так что спасибо за сегодняшний вечер, — она тихонько хихикает, прерывая серьезный разговор.
— Эй! Откуда ты это знаешь?
— Чарли, — говорит она небрежно, — Видимо, твоя мама тоже знает твой грязный секрет.
— Моя мама? — я издала стон, — Это не грязно. Ну, иногда да. Но в основном, это просто два человека занимаются сексом.
— Хорошо, тогда уладь слухи, которые я слышала. Кабо в прошлом году. Поездка для мальчиков?
— Поездка для парней превратилась в трах со скучающей разведенкой, — признаю я с ухмылкой.
— После перелета сюда?
Откуда, черт возьми, она узнала? Чарли!
— Эээ... стюардесса и девчонка рядом со мной?
— Ноа! — она громко смеется, шлепая меня по бицепсу.
— Эрика инициировала это, чтобы отомстить своему парню. Ивана была просто... нимфоманкой, — когда слова покидают мой рот, я понимаю, как плохо это звучит. Те женщины, с которыми я трахался. У них у всех был свой багаж и своя история. Что если они были такими же, как Кейт, с чувствами и эмоциями, но тщательно скрывали их, чтобы доказать себе, что они могут заниматься сексом с кем-то и отодвинуть все это в сторону, хотя бы на один раз?
Голова начинает раскалываться, когда алкоголь выветривается. Слишком много разговоров об отношениях.
— То есть, по сути, ты выслеживаешь женщин, которые только что закончили свои отношения?
— Я не выслеживаю, — я кашлянул. — просто оказываюсь там в нужное время.
— Как какой-то грустный налетчик на киску, — она впадает в истерику, хватаясь за живот, — Я удивлена, что на тебе нет футболки под рубашкой с надписью «Мистер Отскок».
— Ха-ха, — саркастически отвечаю я, — Все не так плохо, как кажется. Я был довольно хорош в Лос-Анджелесе.
Какая большая ложь. Женщины здесь великолепны. Кейт не исключение.
— Ага, как сегодня утром?
— Я живу у Чарли, и не моя вина, что я подслушал вашу дилемму.
Ее плечи опускаются, расслабляя тело, и она продолжает опираться на меня для поддержки.
— Что с нами не так? — спрашивает она, — Мы сидим в тюремной камере, мокрые и покрытые песком, и смеемся над тем, как я чуть не забеременела от вуайеристской нимфоманки, а ты — охотник за отступниками, который стал маменькиным сынком.
Это смешно. Я не знаю почему. Мы вдвоем непрерывно смеемся, пока не слышим, как кто-то прочищает горло. Чарли стоит на другой стороне камеры вместе с офицером полиции. Она одета в штаны для йоги и футболку с надписью «Это футболка моей мамы», и, что вполне уместно, она покрыта чем-то оранжевым. Я смотрю вниз и замечаю, что ее рука синяя. Как странно. Когда она складывает руки, складки на ее лбу смотрят на меня, как и ее глаза, в которых видно, что она готова меня задушить. Она протягивает полицейскому конверт. Он снимает ключи с пояса и открывает дверь, позволяя нам уйти.
— Привет, кузина, — осторожно говорю я, — Спасибо, что выручила меня.
— Привет, дружок, — повторяет Кейт сладким тоном, пытаясь поцеловать Чарли в задницу, — Спасибо, что выручила меня тоже.
От Чарли доносится рычание, громче волчьего воя. Лекс стоит в фойе, пытаясь сохранить прямое лицо. Я хочу рассмеяться, но и Кейт, и я знаем, что лучше не злить зверя еще больше.
Чарли отказывается комментировать, отворачиваясь, пока мы не выскочили за ней и не последовали за ними за здание и на парковку.
Поездка на машине домой проходит спокойно, тихие мелодии играют через динамики, пока Лекс мчится по автостраде.
Я наклоняюсь вперед, упираясь подбородком в сиденье Чарли, чтобы привлечь ее внимание: — Значит, ты не собираешься с нами разговаривать?
Она молчит, целенаправленно двигая головой в сторону окна.
— Ты не можешь избегать меня вечно, — говорю я вежливо.
— Я попросила тебя сделать одну вещь, — говорит она с яростью, прорываясь сквозь зубы.
— Это не совсем его вина, — вклинивается Кейт, — Это была моя идея. Можешь винить меня.
— Тебе не нужно защищать его, Кейт. Он большой мальчик, — возражает Чарли.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кейт, которая пожимает плечами. Кроме моей мамы, которая является относительно спокойной женщиной, мне никогда не приходилось ни перед кем отчитываться.
Как бы я ни любил Чарли, я могу сказать, что мы столкнемся очень скоро, буквально через несколько минут.
— Это просто так... — вопит Чарли, — безответственно! Я даже не собираюсь спрашивать о наготе. Вы оба были пьяны, купались в океане. Бог знает, что могло случиться с вами обоими! Вы что, никогда не смотрели «Baywatch»? Ночью там нет спасателей, чтобы спасти вас. Дэвиду Хассельхоффу нужно спать, знаешь ли.
Baywatch? О чем, черт возьми, она говорит?
— Это не то, что ты можешь говорить, — возражаю я, — Когда тебе было пятнадцать, тебя поймали за то же самое с тем мальчиком, с которым ты постоянно крутилась.
Ее голова поворачивается в мою сторону, глаза как кинжалы.
Черт.
Лекс прерывает наш разговор: — Какой мальчик?
Кейт бормочет себе под нос: — Ну вот. Не могу поверить, что ты упомянул другого парня.
— Я не знаю. Какой-то парень, с которым она всегда гуляла, и которого все считали ее парнем, — говорю я вслух.
— Я не была голой, — не соглашается Чарли, сохраняя приятный тон.
— Если верить городским сплетням, ты была.
— Городская сплетница — это твоя мать! — отвечает она, на этот раз в раздражении.
— Ну, может, и так. Но вот ты здесь, быстро ругаешь нас за наше безответственное поведение, хотя сама делала то же самое. И ты делала это, когда была моложе нас. Вы даже не были совершеннолетними.
Лекс крепко вцепился в руль, повернув голову, чтобы задать вопрос Чарли, игнорируя нас с Кейт.
— Итак, ты ныряла с этим, как его, голой, а в Кабо, когда я попросил тебя, ты набросилась на меня с хладнокровием?
— Боже мой, — кричит она в расстройстве, вскидывая руки вверх, как ребенок, — Во-первых, я не окуналась в воду голой. На мне были лифчик и трусики. Во-вторых, сидеть в мексиканской тюрьме не входит в мой список желаний. И, Ной, тебе лучше поверить, что я позвоню твоей маме.
— Что? — кричу я в ответ, — Маме не нужно знать. Не впутывай ее в это.
Кейт расталкивает всех в машине, пытаясь создать атмосферу дзен: — Послушайте, давайте забудем, что произошло этой ночью. Мы все здесь взрослые люди. Давайте благодарить Господа, что ничего больше не случилось... могло быть и хуже.