Женщины хотят, чтобы их поставили на пьедестал, показали, что одинокая жизнь не так уж плоха. Секс с другим мужчиной дает им удовлетворение от того, что эмоционально и физически они отделились от того, кто разбил им сердце.
Женщина рядом со мной — кажется, Роуз — продолжает сидеть молча. Черт, ты не можешь вспомнить ее имя даже после того, как выкрикнул его.
Потерявшись в оцепенении, она следит за дном своего бокала, испуская тихий вздох каждые пару минут.
Обычно я не развлекаю их после этого. Мы всегда соглашаемся, что это разовая акция — они восстанавливаются, а я выпускаю пар после напряженной работы. Ладно, еще одна ложь, которую я придумываю, чтобы казаться важной. Моя работа не напрягает. Но она попросила меня об одолжении — выпить в баре. А я редко делаю одолжения людям, если только это не моя мама или мои лучшие друзья.
— Я знаю, ты, наверное, хочешь избавиться от меня сейчас, — полушутя-полусерьезно предлагает она, — Могу я тебя кое о чем попросить?
Я изо всех сил стараюсь не смотреть на часы, потому что на самом деле мне никуда не нужно. С вынужденной улыбкой я ободряюще киваю, надеясь закончить эту встречу в течение следующих нескольких минут. Если, конечно, она не готова к третьему раунду.
Проклятье. При одной мысли об этом я снова становлюсь твердым.
Она делает глоток из своего бокала, и один глоток вскоре превращается в один большой, пока бокал не оказывается пустым на подставке. Она просит бармена заменить ей напиток и поворачивается, чтобы задать мне животрепещущий вопрос: — Ты веришь в карму, Ной?
Странный вопрос, особенно от женщины, в которую ты только что вошел. Я не святой. Если бы существовала такая вещь, как карма, она бы уже выследила меня, нарезала на мелкие кусочки и скормила волкам.
— Я не задумывался об этом. Наверное, да. Может быть. Почему ты спрашиваешь?
Она поворачивается на табурете лицом ко мне, ее глаза пьяные и сонные. Тушь, подчеркивающая ее длинные ресницы, размазалась под глазами.
Господи, она что, блядь, плакала, а я даже не догадывался?
— Я буду честной, — признается она, сохраняя низкий голос, — мне действительно нужно было то, что произошло между нами сегодня вечером.
Они всегда так делают.
Она берет зубочистку, которая сидит в бокале, убирает оливку между пальцами и быстро взбалтывает мартини: — Просто... я не могу не чувствовать себя виноватой.
Конечно, она чувствует.
Я запомнил эту речь. Я слышу это не в первый раз. Видишь ли, сначала приходит похоть, потом секс, а сразу после этого поздоровайся со своим старым добрым другом — чувством вины.
— Роуз, я не собираюсь давить на тебя, чтобы ты открылась мне, — говорю я ей.
— Пожалуйста, не открывайся мне, — тихо умоляю я.
Мне нужно облегчить ее вину и дать ей достаточно уверенности, чтобы она могла уйти с гордо поднятой головой и ни о чем не жалеть.
— У всех нас есть причины для наших поступков, какими бы они ни были. Ты молода, красива, и кто бы ни причинил тебе боль, он получит по заслугам, — улыбаясь, я положил свою руку поверх ее.
Ее губы изгибаются вверх, она невинно улыбается и берет несколько орешков из миски, стоящей на столешнице.
О нет, только не орехи с мочой.
Количество рук, которые касались этой миски — не надо.
Просто помни, что твой рот больше не будет касаться ее рта.
— Я поссорилась с парнем, с которым встречаюсь, — говорит она мне, — Я думала, что он провел ночь, пытаясь переспать с другими женщинами. Мы поссорились, а потом он сказал мне, что любит меня. Я сказала ему, чтобы он отстал, и он сказал это только потому, что я сказала ему, что все кончено.
— Все кончено?
— Я не знаю. Я думаю, что люблю его. А теперь я все испортила. Я пришла сюда в поисках его, а ухожу, переспав с тобой, — она мучительно сдерживает слезы, качая головой от чувства вины, — Я практически выбежала из комнаты, когда он сказал, что любит меня. Я была зла, обижена и не могла справиться со своей ревностью. Женщины постоянно пишут ему.
— Это понятно. Любовь может сделать это с тобой, — говорю я ей.
Ты серьезно слышишь себя?
Да что я, блядь, знаю? Я никогда не был влюблен, и это не входит в мой список дел. По моим наблюдениям, эмоции зашкаливают, когда вы произносите слово «любовь». Нет ничего хорошего в том, что вы ставите свое сердце на кон, а оно разбивается на миллион кусочков.
Возможно, это можно сравнить с тем, как моя мама стирала мою лимитированную майку «Лейкерс» в стиральной машине вместе со своей красной рубашкой. Я чуть не расплакался и несколько дней не разговаривал с ней. Каждый вечер я ложился спать, обнимая эту чертову вещь, вспоминая все хорошие времена, которые у нас были.
Эти воспоминания до сих пор болезненны.
— Но вот в чем дело, мы видели друг друга на самом дне, и я не ожидал, что мы зайдем так далеко, но мы это сделали. Это было... быстро... понимаешь?
— Так что, если не считать этого, в чем проблема? Если ты его любишь, то скажи ему, — отвечаю я непринужденно, отмахиваясь от ее слишком драматичной проблемы, — Ну переспали мы, ему не обязательно знать.
Она хватается за салфетку, крутя ее с нервным дрожанием. Я вижу, что она мучается из-за своего решения заняться со мной сексом сегодня вечером. Она по глупости решила, что сможет эмоционально отстраниться от своего бывшего любовника.
— Я все испортила между нами. Он такой добросердечный парень, а я бегала в поисках отступного. Ты — мистер Отскок. Карма не даст ему уйти, — откровенно причитает она, — Я причинила ему боль. Когда я сбежала, думаю, он принял это на свой счет. Он... уникальный, — быстро добавляет она, — Но это не меняет моих чувств к нему. Мне нравятся его качества. У него такое большое сердце.
— Большое сердце, да?
Обычно это означает маленький член. Я смеюсь про себя.
— Уникальный, как три соска? — шучу я, вспоминая Чендлера из «Друзей» и его «узелок».
Роуз удается полуулыбнуться: — У него протез ноги. Мне все равно, поверь мне, я люблю его таким, какой он есть внутри и снаружи.
Мой желудок переворачивается, медленно вздрагивая от изнуряющей боли, за которой следует позыв к рвоте. Я хватаюсь за стоящее передо мной пиво, выпивая его одним махом, чтобы успокоить нервную энергию, нарастающую внутри. Пот на моем лбу выступает, усиливая мое беспокойство.
Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет совпадением.
— Это... необычно, — глотаю.
— Он потерял его во время несчастного случая на лодке, когда ему было пять лет, — склонив голову, она с болью шепчет: — Это так печально, но он никогда не позволяет себе этого. Он сказал мне, что это потому, что его лучшие друзья не позволяют ему этого. Они ему как братья, и без них он бы, наверное, покончил с собой.
Нет, этого не может быть.
Пожалуйста, Боже, этого не может быть.
Порыв ветра проносится мимо, когда дверь в бар распахивается.
И там, позади меня, я чувствую его присутствие.
Человек, от которого она бежит.
Узел в моем животе затягивается, на грани сгорания. С глубоким вдохом мое тело движется мучительно медленно, пока я не встречаюсь с его лицом.
Как и верила Роуз, карма способна найти каждого.
Она нашла и меня.
И рядом с ней стоит мой лучший друг Бенни.
Третья глава. Ноа
Настоящее
Мои пальцы проводят по ободку бокала, медленно скользя по гладкому краю и с отчаянной жаждой глядя на янтарную жидкость. Вокруг меня только тишина и темнота, опустившаяся на мою квартиру.