— Черт, девочка, у тебя есть талант.
Стоя всего в нескольких шагах от меня, она переводит дыхание. Строгим и извиняющимся тоном она говорит: — Мне очень жаль.
Я притягиваю ее руку к себе. Положив ладони на ее лицо, я целую ее губы. Я чертовски скучал по ней. И это кажется вечностью. Я не хочу разлучаться.
— Какие еще скрытые таланты у тебя есть? — игриво спрашиваю я, обхватив руками ее талию.
— Я могу выпить галлон молока меньше чем за минуту, — ее глаза гордо загораются.
— Ты не можешь, — я улыбаюсь.
Она кивает головой: — К сожалению, это правда.
Я смеюсь, целуя ее снова: — Итак, скажи мне, Морган, куда мы пойдем дальше?
— Я не знаю, Ной, — тихо говорит она, — У меня встреча, на которую мне нужно попасть, но я обещаю позвонить тебе после. Я бы попыталась перенести встречу, но эти бизнесмены прилетели из Франции и предлагают Скарлетт большое одобрение. Мне нужно быть в «Временах года» меньше чем через час.
Почему я не удивлен, что ей нужно быть в другом месте? Я чувствую, как гнев и разочарование медленно нарастают внутри меня, мои кулаки сжимаются, чтобы сдержать ненужную вспышку. Принимать во внимание поведение другого человека, особенно того, кто мне все больше нравится, — это для меня новая территория.
Боже, почему, блядь, она делает это таким чертовски трудным? Терпение — это гребаная добродетель.
— Ты живешь недалеко отсюда? — спрашиваю я, чтобы отвлечься. Я оглядываюсь вокруг. Здесь много домов, но нет ничего похожего на дом Скарлетт. Маленькие городские дома стоят все вместе с общими дворами.
— Э-э... недалеко отсюда.
— Тебя подвезти домой? — поднимаю брови, надеясь.
Она быстро отметает эту идею. Разочаровывает меня мгновенно: — Моя соседка дома.
— У тебя есть соседка?
— Э... да, есть, — отвечает она неуверенно.
— Так, я уверен, что она не будет возражать?
Она подпрыгивает на мяче, затем смотрит на время на своих часах: — Он не любит гостей, поэтому я редко бываю дома.
Ее сосед по комнате — парень!
Волнение от того, что я здесь с ней, омрачается ревностью, которая поднимает свою уродливую голову. Мне это ни капельки не нравится. Почему она решила жить с парнем? В самом деле, учитывая машину, на которой она ездит, у нее есть деньги, чтобы жить одной. Или, что еще лучше, переехать к Скарлетт. Она не стеснена в средствах.
— Ты никогда не говорила, что это он? — с горечью спрашиваю я.
— Ной, не смотри на меня так, — умоляет она.
Я не могу сдержать свой тон: — Ты недовольна моим отношениям с Кейт, и все же ты живешь с мужчиной?
— Это разные вещи, — быстро защищается она, — Мне действительно нужно идти. Позвони мне вечером. Тогда мы поговорим, обещаю, хорошо?
— Морган, — зову я, расстроенный тем, что она отказалась от разговора.
Она продолжает идти к своей машине, не обращая внимания на то, что я стою здесь, посреди баскетбольной площадки, и переживаю душевный срыв.
Я направляюсь прямо домой, мысленно помечая, что позвоню ей вечером. Я ни за что не позволю ей избежать моих вопросов.
Чарли возвращается и готовит что-то настолько вкусное, что я практически пускаю слюни на пол. Как только она видит меня, она понимает, что что-то не так.
— Что случилось? У тебя такое выражение лица, такое же, как у тебя было, когда я случайно спустила твою игрушечную машинку в унитаз.
— Это не было случайностью. Ты сделала это, потому что я отрезала все волосы твоей Барби.
— Это была кукла Барби и рокеры, — она вскидывает руки вверх, — Без пунцовых волос она не была рокершей!
— Ей нужно было подстричься, — хмыкаю, беря шоколадное печенье из банки, стоящей на столешнице.
— Ты такой надоедливый, — жалуется она, — Ну, и что у тебя сегодня за раздражающая задница? Подожди, дай угадаю, тебя кто-то отверг.
— Дядя Ной, — говорит Амелия, входя в комнату с широко раскрытыми глазами, — Ты влюблен в Морган?
Моя голова быстро поворачивается: — Откуда ты знаешь Морган?
— Он есть в твоем телефоне.
— Амелия, — говорим мы с Чарли одновременно, — Я же просил тебя не читать мои смс.
— Мне очень жаль, дядя Ной, — она почти плачет, — Мне нужно было использовать твой телефон как фонарик.
— Для чего тебе понадобился фонарик? — скептически спрашивает Чарли.
— Я случайно уронил зубную щетку дяди Ноя в туалет, и я не могла достать свет, поэтому я пытался использовать его телефон, когда он был на улице с папой.
Я зарываю голову в руки: — Моя зубная щетка?
Я начинаю насухо вытираться, пока Чарли снова читает Амелии лекцию о личной собственности. Амелия опирается головой на мою руку: — Прости, дядя Ной. Я не хотела этого делать.
Какой способ закончить вечер. Несмотря на то, что мне противно от зубной щетки, я взъерошиваю ей макушку и целую ее, прежде чем она отстраняется и идет по коридору.
Амелия останавливается у своей двери: — Дядя Ной, я думаю, ты любишь Морган. Вот почему ты грустишь. Папа говорит, что когда мужчина любит женщину, он грустит, если они не вместе.
Может ли пятилетний ребенок иметь ответ на мою проблему? Нет. Я не могу быть влюбленным. Одна эта мысль просто смехотворна.
— Морган? — спрашивает Чарли, — Так что насчет Скарлетт?
— Чарли...
— Ладно, я не буду вмешиваться, — говорит она, — Но я здесь, если я тебе понадоблюсь, хорошо?
— Я знаю... — я замялся, — Что бы ты сделала на моем месте? Если бы ты не получила ответы, в которых так отчаянно нуждаешься.
— Я? — спрашивает Чарли, — Я бы сидела сложа руки и позволила жизни вести себя.
— А ты? — поворачиваюсь к Лексу, который тихо сидел за столом.
— Я бы нашел ее сейчас, потребовал, чтобы она дала тебе ответы, и не уходил, пока она этого не сделает, — твердо заявляет он.
— Она занята, какая-то встреча в «Four Seasons».
Лекс достает свой сотовый и набирает номер: — Карл, это Лекс Эдвардс. Мне нужна комната.
Наступает тишина, после чего Лекс говорит: — Спасибо, — и кладет трубку.
— Все в твоем распоряжении, — Лекс улыбается.
Чарли наблюдает за моей реакцией, удивленно молча. Я сижу на нем несколько мгновений, а потом понимаю, что жизнь слишком коротка.
Я хватаю ключи, принимая решение, прежде чем нервы заставят меня отступить.
— Я иду за ней.
Двадцать первая глава. Ноа
Лекс выложился по полной.
В отеле Four Seasons есть парадный вход, мраморные полы и золотой стол, стоящий в центре вестибюля. Обширная цветочная экспозиция на столе — это бельмо на глазу, дополняющее разбросанные растения, украшающие вход.
Несколько гостей ждут в приемной, рядом с ними багаж, пока они регистрируются в отеле. Я остаюсь позади них, а затем иду к парню, который регистрирует меня. Это быстрый и простой процесс, и с адреналином в венах я нахожу ресторан на уровне лобби — итальянское заведение под названием Culina.
На входе никого нет, и, осмотрев переполненный зал, я замечаю ее, сидящую у окна с группой мужчин. Они моложе, чем я ожидал. Возможно, им около двадцати, если не около тридцати. Трое из них смотрят на Морган с вожделением в глазах, непрофессионально и откровенно грубо. Вы что, блядь, издеваетесь? Никто так не смотрит на мою женщину.
Тот, что повыше, с темно-каштановыми волосами, завязанными в девчачий хвостик, облокотился на ее стул. Жест, который она, кажется, замечает и отмахивается. Волна ревности чуть не сбивает меня с ног, и я без всяких рассуждений иду к ней, избегая преследовавшего меня метрдотеля.