Мой разум не в состоянии думать ни о чем другом, кроме Кейт. Я перепроверяю свой телефон, но все еще ничего. Направляясь в свою комнату, я прыгаю в душ, чтобы смыть с себя сегодняшний стресс, но чем дольше я нежился под горячей водой, тем больше напрягался. Что, если Кейт снова попадет в эту ловушку? Кто, черт возьми, вытащит ее и спасет от страданий?
Я выключаю воду, быстро выпрыгиваю и хватаю джинсы и футболку. Даже не уложив волосы, они все еще мокрые, я беру свой мобильный и проверяю экран. Ничего. Открываю поисковик и с внезапной срочностью набираю текст.
«Американ Эйрлайнс» — вылет в десять сорок пять.
Не раздумывая, я бронирую билет, беру бумажник, ключи от машины Чарли и направляюсь к ее спальне. Осторожно постучав в дверь, она говорит мне войти.
— Я еду в Нью-Йорк.
Стоя у ее постели, я наблюдаю, как облегчение разливается по ее лицу, как мгновенно расслабляются ее плечи.
— Спасибо, Ной, — говорит она с вымученной улыбкой, — Пожалуйста, убедись, что с нашей девочкой все в порядке.
— Я обещаю, что с ней все будет хорошо.
***
Я стучусь в дверь ее квартиры, зовя ее по имени. После четвертой попытки и отсутствия ответа я достаю из кармана ключ, который дала мне Чарли. Мне удалось попасть на этот уровень только после того, как Чарли позвонила в службу безопасности и сообщила о моем приходе. Поскольку квартира, в которой живет Кейт, принадлежит ей, они не стали оспаривать ее просьбу и пропустили меня наверх.
Сейчас чуть больше семи утра, а из-за смены часовых поясов мой организм не в духе, ведь я не спал в самолете. Какой-то старый чувак продолжал храпеть, к тому же я не мог отключить свои мысли, отчаянно желая приземлиться и попасть сюда.
Вставив ключ в замочную скважину, я поворачиваю замок и открываю дверь, но меня встречает тишина. Солнце пробивается сквозь шторы, освещая то, что кажется гостиной. Здесь нет никаких следов ее присутствия, но я быстро замечаю черную сумочку-клатч, лежащую на журнальном столике. Мелкими шагами, осторожно, чтобы не напугать ее, я нахожу дверь спальни. Она широко открыта, и там, на левой стороне кровати, лежит Кейт, свернувшись калачиком, все еще в вечернем платье.
Она спит, крошечный храп вырывается из ее идеальных губ. Даже в таком печальном состоянии она выглядит прекрасно. Я облегченно выдохнул, радуясь, что с ней все в порядке, пока не заметил флакон валиума, стоящий рядом с ее тумбочкой вместе с бутылкой текилы.
Блядь.
Ладно, хватит паниковать.
Она, блядь, храпит, значит, жива.
Я сажусь на край кровати, матрас слегка шевелится под моим весом. С небольшим стоном она медленно открывает глаза и замечает меня, сидящего рядом с ней. Она не выглядит шокированной, увидев меня, но за ее усталым выражением лица только печаль, окружающая темные круги, затеняющие ее обычно яркие глаза.
— Ной, — едва слышно произносит она.
— Кейт... — откидываю ее волосы с лица, проводя большим пальцем по ее щеке.
— Почему он не выбрал меня? — шепчет она с дрожью в голосе, — Он женится.
Я придвигаюсь ближе, снимаю обувь и забираюсь в кровать. Обхватив ее руками, я прижимаюсь к ней, позволяя ей рыдать у меня на груди. Меня осеняет, что она только что сказала, что он женится. Это не может быть тот самый мужчина, который якобы не ходил на свидания, не говоря уже об отношениях.
Ее рыдания идут тяжело и быстро, это поток боли, которую ей нужно выпустить, чтобы жить дальше. Мне ничего не остается делать, как прижать ее к себе, заверить в своих объятиях, что все будет хорошо.
— Он был там прошлой ночью со своей невестой, — бормочет она, глотая слезы, — Он сказал мне, что ему стало страшно... Я напугала его.
Наглость этого долбаного придурка.
— Он гребаный идиот, ясно? — почти рычу, прижимая ее к себе, — Если тебе страшно, ты трахаешься с кем-то другим. Ты не женишься.
— Я так и подумала, — пробурчала она, прижимаясь к моей груди.
— Почему ты не сказала мне, что едешь туда и увидишь его? — спрашиваю я, немного обиженный тем, что она скрывала от меня эту информацию.
— Потому что ты занят... Я знаю, что у Морган...
— Эй, — прерываю я ее, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза, — Я никогда не бываю слишком занят для тебя. Ты меня поняла?
Кейт кивает, на ее губах появляется небольшая улыбка. Просто видя ее улыбку, все это стоит поездки. И еще я хочу выследить его и врезать кулаком по его самодовольному лицу. Как он смеет думать, что может так с ней поступать?
— Знаешь, что сделает тебя счастливой? — в голову приходит мысль.
— Валиум?
— О чем ты думала, принимая валиум и текилу? — я качаю головой, спеша отругать ее, — Ты могла убить себя.
— Да, я приняла немного валиума, — признается она, — Но текила была подарком, и она простояла там несколько недель.
— Если бы с тобой что-нибудь случилось... — я запнулся.
— Я глупая, но не настолько, — отвечает она, защищая свои действия, — Послушай, Ной. Это просто больно, хорошо?
Между нами воцаряется молчание. Когда я думаю о своей истории отношений с женщинами, я не могу сказать, что когда-либо чувствовал боль или разбитое сердце. Я встречался, несколько женщин продержались пару месяцев, но никогда не было отношений с какими-то обязательствами. Конечно, мое эго было уязвлено, но даже тогда это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывает Кейт.
Возможно, это женская особенность.
— Итак, что сделает меня счастливой? — спрашивает она, усталая и внезапно снова замкнутая.
— Я... просмотр «Красотки в розовом».
В ее глазах плавают слезы, но они падают вместе со смехом, вырывающимся из ее рта. Вытерев их тыльной стороной ладони, она кивает головой в знак согласия.
Прежде чем мы включаем фильм, Кейт принимает душ, отчаянно желая снять платье и смыть то, что, как она теперь говорит, было худшей ночью в ее жизни. Несколько раз во время душа я стучу в дверь, чтобы узнать, все ли с ней в порядке, так как она принимает душ целую вечность.
Она появляется, как мне кажется, через несколько часов, одетая в шорты и футболку с надписью «Мое духовное животное — водка».
— Ты можешь дать девушке время для себя? Что, по-твоему, я там делала? Умирала?
— Честно говоря, да, — признаю я, просматривая каналы в ожидании, — Кто принимает душ так долго?
— Тот, у кого разбито сердце, вот кто.
Я закатываю глаза, чтобы сдержать ее драматические переживания. Она такая же плохая, как и Эрик. Как бы ни жаловались на него и она, и Чарли, они все трое вместе взятые ничем не отличаются друг от друга.
Забравшись рядом со мной, мы включаем фильм, задернув шторы, чтобы затемнить комнату. Фильм начинается, но не раньше, чем Кейт предупреждает меня о нескольких вещах, на которые следует обратить внимание.
— Может, ты просто заткнешься и дашь мне посмотреть фильм?
— Да, но вот еще что, — добавляет она, подтягивая простыню к груди, — Никаких разговоров на протяжении всего фильма.
Фильм начинается, и через некоторое время я спрашиваю: — У кого, черт возьми, есть имя Даки?
— Я сказала, никаких вопросов, — Кейт ставит фильм на паузу, — Просто смотри.
Десять минут спустя я оглядываюсь, замечая, что Кейт смотрит на меня с глупой улыбкой. Она заставляет меня стесняться, и это довольно раздражает.
— Почему у тебя такой жуткий взгляд сталкера? — спрашиваю я, снова устремив взгляд на экран.
— Мне нравится смотреть, как ты смотришь фильм. Я живу виртуально, видя, как ты смотришь его впервые.