Со вздохом, вырвавшимся из моих губ, я склоняю голову, игнорируя более насущную проблему. Мы можем продолжать дружить, но мы похороним правду о том, что наша дружба никогда не будет прежней. Прошли те ночи, когда мы переписывались, время от времени требуя фото в обнаженном виде, просто чтобы свести друг друга с ума. Наши импровизированные визиты, когда мы лежим в объятиях друг друга, чтобы утешить свои душевные терзания, останутся в прошлом.
Эти отношения — тяжелая штука, но я знаю, что у Морган проблемы с Кейт, а я никак не могу найти баланс между двумя женщинами в моей жизни.
И вдруг я разрываюсь.
Я не хочу прощаться с Кейт, но я не могу больше игнорировать свои чувства к Морган. Решения должны быть приняты, и в этот раз я должен сделать их ответственно.
— Ной, пришло время для тебя и Морган. Я всегда буду здесь как твой друг.
Она говорит слова, которые мне нужны. Почти как будто она читает мои мысли и знает, какие именно мысли мешаются у меня внутри, собирая их воедино, чтобы придать им хоть какой-то смысл.
— С тобой все будет хорошо, — говорю я ей, мой голос низкий, я не могу смотреть ей в глаза, — Ты всегда хотела быть в порядке.
Поднявшись со стула, я останавливаю себя от того, чтобы потянуться к ней, как я всегда делал, обнять ее, почувствовать аромат ее клубничного шампуня, зарываясь лицом в ее волосы. В глубине души я боюсь, что если прикоснусь к ней, то не смогу ее отпустить. Я отчаянно держусь за то, что у нас есть, потому что идти по жизни без нее рядом — это жизнь, которую не стоит проживать.
Она пробуждает во мне все самое лучшее.
Мне будет чертовски не хватать ее, но, как советует Чарли, я следую своему сердцу.
Я прощаюсь с Кейт.
С нами.
И с нашей дружбой, какой мы ее знаем.
Тридцать третья глава. Ноа
Мне просто повезло, рейс задерживается — еще одна причина, почему я ненавижу летать. Я возвращаюсь с красными глазами в Калифорнию, чтобы наконец-то взять ответственность за свою жизнь в свои руки. Я знаю, что хочу ее. Я просто не знаю, что мне делать и как это сделать. Я думал, что пять часов в самолете дадут мне ответы, в которых я так отчаянно нуждаюсь, но между кричащими детьми и женщиной, которая миллион раз отлучалась в туалет, я не приблизился к желаемому результату.
И пять часов дают мне слишком много времени, чтобы думать о Кейт. Я скучаю по ней, и я только что покинул ее. Но я уверен, что все эти чувства исчезнут, как только Морган снова окажется в моих объятиях.
Я вернулся на исходную позицию без плана действий на жизнь в целом.
Это отсутствие плана усложняется тем, что я понятия не имею, где живет Морган. Единственный человек, который может мне помочь, — это Скарлетт.
Уже поздно вечером, чуть позже восьми, я подъезжаю к ее дому и останавливаюсь у ворот. Охранник звонит в дом, и Скарлетт быстро впускает меня. Как только я паркую машину, я выхожу на улицу и легко иду к ее входной двери. Нажав на звонок, она открывает дверь через несколько секунд, одетая лишь в белый пеньюар, слегка прикрытый таким же белым халатом.
Черт, у нее, наверное, гости.
Мои глаза избегают ее огромных сисек и смотрят прямо на ее лицо.
— Я рада, что ты здесь, Ной.
— Прости, — говорю я, оглядываясь по сторонам. — У тебя явно есть компания.
— Никакой компании, только ты и я.
Наконец-то до меня доходит. И я в растерянности, что делать. Если бы вы поставили меня в такую же ситуацию два месяца назад, я бы нагнул ее над дорогим мраморным столом в холле и оттрахал ее хорошенькую попку. Но она сестра Морган, и я не могу понять ее стремления доставить мне удовольствие, зная, что произошло между нами.
Она кладет руки мне на грудь, поглаживая мою рубашку, и издает тихий стон: — Ноа, — бормочет она, ее ярко-красные губы дразнят меня. — Я знаю, что ты фантазировал обо мне. Я знаю, что ты подтолкнул сделку по продаже книги, чтобы быть ближе ко мне. Ты хочешь меня? Я вся твоя.
Скарлетт тянет меня за руку в сторону кухни. Включена только лампочка под шкафами, оставляя комнату довольно тусклой. Сбросив халат, Скарлетт запрыгивает на столешницу, раздвигает ноги, открывая мне широкий обзор своей киски. Я в шоке смотрю на нее, затем нервно перевожу взгляд на холодильник.
Что, блядь, здесь происходит?
Я никогда не теряю дар речи, горжусь своими отличными навыками в ситуациях, подобных этой, но сейчас я в полном замешательстве. Ничем не отличаюсь от шестнадцатилетнего парня, впервые теряющего девственность. Неловкий Джим из «Американского пирога» подытожил бы эту ситуацию.
Ее руки обхватывают мой затылок, притягивая меня ближе к себе, в то время как мое тело напрягается по команде.
— Трахни меня здесь, на этой столешнице. Заставь меня выкрикивать твое имя, — стонет она, откидывая голову назад.
Здесь, передо мной, Скарлетт Уинтерс.
Самая желанная женщина в мире.
Мужчины хотят ее, а женщины хотят быть ею.
Те же самые женщины, которые побудили Чарли к этому нелепому пари.
Я хватаю Скарлетт за запястье и тяну к скамейке, удерживая ее. Как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить ее, как она могла предать свою сестру и ожидать, что я последую за ней, я слышу позади себя вздох. Я оборачиваюсь и, выронив ее запястье, встречаю враждебное лицо Морган.
— Морган, — зову я, когда она выбегает из комнаты.
Я бегу через весь дом, преследуя ее на улице, пока не оказываюсь в пределах досягаемости и не тяну ее за руку, останавливая ее.
Она начинает бороться со мной, размахивая руками и выкрикивая ругательства: — Отпусти меня, блядь, Ной, — кричит она, пока я пытаюсь ее удержать.
— Морган, пожалуйста. То, что ты видела, это не то, что ты думаешь.
— Ты трахаешь мою сестру! Я знаю, что я видела!
— Я не трахал твою сестру. Пожалуйста, Морган. Посмотри на меня, — умоляю я, слегка наклоняясь, чтобы наши глаза были на одном уровне.
Я вижу боль в ее глазах, смешанную с гневом и враждебностью, просачивающимися по ее венам, когда я крепко прижимаюсь к ней. Она одета довольно непринужденно, в джинсы и белую майку, но выглядит все так же прекрасно, как в первый день, когда я ее увидел. Я так по ней скучал и хотел бы, чтобы она поняла, что я не трогал ее сестру и лучше бы трогал ее.
Я буду заниматься с ней сладкой любовью до конца своей чертовой жизни.
Она отказывается смотреть в глаза, но сохраняет спокойствие, чтобы я мог говорить.
— Я не трахал ее. Может, ты, блядь, просто послушаешь меня?
— Почему, Ной? — она вынимает свою руку из моей хватки. — Ты решил никогда не слушать меня. Затем ты ставишь мне ультиматум. Почему я должна даже думать о том, чтобы слушать тебя?
— Потому что я люблю тебя.
Вот, я сказал это.
Три особенных слова, которые я никогда раньше не говорил женщине. И теперь, когда я их произнес, мне хочется кричать об этом громко, чтобы все слышали. Меня охватывает облегчение, и я жду, что между нами все будет хорошо. В конце концов, как может быть иначе, ведь я наконец-то дал ей то, чего она хочет?
Она смотрит на меня широко и вопросительно, а ее смех, который следует за этим, странно темный и тревожный. Меня смущает ее реакция. Разве она не должна быть в моих объятиях, говоря мне, что тоже любит меня?
— Тебе еще многое предстоит узнать о любви, Ной, — она замолкает, наблюдая за моим растерянным выражением лица. — Очень легко сказать кому-то, что ты его любишь. Что трудно, так это показать, что ты любишь кого-то на самом деле. И до этого самого момента я еще не видела ничего, что заставило бы меня поверить, что ты любишь меня.