— Поговорить? — Усмехнулся он, поднося бутылку к губам и делая глоток, половина ликера выплеснулась на его футболку, впитываясь в белый материал. Сквозь полупрозрачные кусочки ткани я уловила загорелые, рельефные мышцы его живота. И за этим темные завитки чернил.
— Конечно. Давай поговорим.
— Нет. — Его брови нахмурились, углубляясь в хмурый взгляд, когда он покачал головой. — Я не хочу говорить. — Горький, низкий звук, похожий на смех, вырвался из его рта.
— Тогда можно покричать. — Сказала я, пытаясь не отвлекаться на пугающего, привлекательного мужчину перед собой. Страх пробежал по моему телу, когда он снова оказался на грани. — Скажи мне, чего ты хочешь, — предложила я в качестве отвлечения.
Тактика сработала.
Даниэль сделал два шага в моем направлении. Его губы растянулись в обезоруживающей улыбке.
— Я бы трахнул тебя так, как тебе нужно, Скайла. Так, как тебя не трахали до меня. — Еще на шаг ближе. — Как ты, наверное, мечтаешь о том, чтобы тебя трахали в твоей постели, запустив свою нежную маленькую ручку в трусики, трогая себя, пока ты не кончишь. Но знаешь что?
Я не ответила, втянув воздух, когда мои щеки вспыхнули от смущения.
— Этого никогда не будет достаточно, ты никогда не будешь чувствовать себя и вполовину так же хорошо, как на моем члене.
Я не могла дышать. Даниэль был прав. Мне не хватало сексуального опыта. По правде говоря, меня часто использовали, но не более того, и определенно так, как я предпочла бы забыть. Весь мой опыт получен от вынужденных встреч, мне было не с чем сравнивать. Мои бедра сжались, когда я представила, каково это, отдаваться похоти, искать освобождения и исследовать эротические потребности своего тела. Мысль была одновременно ужасающей и интригующей.
— Я думаю, нам нужно уходить отсюда сейчас.
Он огляделся, ухмыляясь, когда его взгляд прошелся по крыше. Может быть, его трезвость скоро вернется.
— Ты беспокоишься?
— Что ты можешь упасть или прыгнуть навстречу своей смерти? Да.
Он смотрел на меня сверху вниз с выражением, которое я не могла расшифровать, его щеки ввалились, когда он сделал прерывистый вдох и облизал губы.
— Я бы так не оставил Зару.
— Я знаю.
— Тогда почему ты здесь? Преследуешь меня, как она?
Я никогда не слышала, столько боли и мучений, что это ощущалось как ощутимая, чудовищная хватка на моем сердце, сжимающая до разрыва.
— Я опять тебя не понимаю.
Его рука вспыхнула, рассекая воздух, как будто он мне не поверил.
— Прошлое. Все дерьмо, которое я натворил. Круг замкнулся, и теперь я должен отдать дьяволу должное.
— В твоих словах нет никакого смысла.
— Кроме того, что я дерьмо!
Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда Даниэль поскользнулся и полетел вниз, поскольку ему удалось упасть в правильном направлении, подальше от крутого обрыва внизу. Его большое тело врезалось в мое, мы оба упали на колючую черепицу, вдавливая ее в мой позвоночник, когда я закричала.
— Черт! Скайла!
Ему удалось не раздавить меня приземлением, удерживая себя своими сильно разукрашенными тату и мускулистыми руками, расположенными по обе стороны от моей талии. Его горячее дыхание, пропитанное виски, окутало мое лицо. Я почти почувствовала его вкус.
— Ты в порядке?
— Да, — смогла ответить я, тяжело дыша, чтобы отдышаться. — Я в порядке, Даниэль.
Его глаза потемнели, слегка расширились, в них появилось что-то, что я не могла определить, прежде чем его взгляд переместился на мои губы.
— Скажи мне, что ты не последовала за мной на крышу, чтобы преследовать меня.
— Конечно, нет, Даниэль. Я...
Его голова опустилась, пока его рот не коснулся моего, коснувшись губ, когда из него вырвался стон. Сладость ликера, который он пил, танцевал в уголках моего рта, умоляя попробовать на вкус, который я только что представила. Поддразнивание усилило мои чувства за несколько секунд до того, как его язык обвел мои приоткрытые губы. Меня мучал вопрос, намеревался ли он попробовать меня, как дорогое вино, позволить ароматам взорваться на его языке и смешаться, усиливая впечатление.
Мое сердце забилось быстрее, если это было возможно, угрожая прорваться сквозь грудь, и я на мгновение задумалась, может ли он почувствовать неуверенность и страх, которые угрожали поглотить меня. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала настоящую привязанность, а не что-то условное или навязанное мне. То, что я чувствовала сейчас, не шло ни в какое сравнение.
Лицо Даниэля склонилось над моим, его язык скользнул мимо моих зубов, погрузился глубже и проник внутрь. В прошлом мне навязывали неряшливые, рвотные, доминирующие поцелуи мужчин. Его исследование было неторопливым, снимая напряжение в моем животе, пробуждая потребность в расцвете во мне, намек на похоть, которую я с трудом распознала из-за ее необычности.
Когда он крепко прижал меня к крыше, мне было все равно. Все связные мысли улетучились. Только связь между нами сохранялась, усиливая изысканную нежность его прикосновений. И тогда все, что изливалось из него, казалось, перетекло в меня – отчаяние, одиночество, которое соответствовало моему собственному, печаль и боль потери, и даже вина, которую он чувствовал за то, что не спас Синди.
Виски и тоска были на его губах.
Хныканье поднялось к моему горлу, переходя в низкий стон. Я не знала, что быть с мужчиной может быть так интимно и красиво. Дикая страсть разгорелась, когда два человека так сильно желали друг друга, соглашаясь на большее.
Мой разум жадно впитывал этот момент до ненасытного потребления. Я никогда не хотела забывать. Я не могла позволить этой сладкой пытке закончиться и никогда не вернуться. Часть меня заперла этот момент, запечатлев его поцелуй в памяти, где никто никогда не сможет открыть или уничтожить его. Я бы желала и защищала это, потому что мало что в моей жизни было прекрасным, но это было.
Даниэль внезапно оттолкнулся, разрывая нашу связь, когда его ноздри раздулись. В его глазах я увидела что-то темное и зловещее, шевелящееся в глубине. Что-то дьявольское. Опасное. Я не могла точно описать, что отразилось в его взгляде, но чудовищное шипение сорвалось с его губ, когда он попятился назад, почти дикий, он поспешно скользнул по черепице к лестнице.
— Даниэль?
Он не ответил.
— Даниэль!
Развернувшись, его пристальный взгляд встретился с моим, показывая проблески сожаления или отвращения. У меня не было места в голове, чтобы решить, что именно. Подавленная мыслью, что он не хотел меня или ненавидел этот поцелуй, я молчала.