Его суровые брови сошлись вместе, отказываясь выдавать свои мысли.
— Иди спать, Скайла. Забудь эту ночь и ее ошибки.
Он считал, что наш поцелуй был ошибкой – это больно.
— Я монстр, — продолжил он. — Держись подальше от меня. Я только причиню тебе боль. Я не такой как ты можешь подумать.
Возможно, он был прав, но это не помешало мне положить голову ему на грудь, бросить вызов нашему прошлому, искать то, в чем мы оба нуждались.
Побег. Прощение. Второй шанс.
Я знала монстров. Даниэль был совсем не похож на тех мужчин, которые брали без спроса и причиняли боль и страдания ради удовольствия. Такие люди, как мой отец, который продавал плоть других, чтобы создать свое богатство.
— Ты не монстр, Даниэль. Ты…
— Детка, ты ни хрена не знаешь. Беги. Прочь. Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если ты этого не сделаешь.
Его тело напряглось от гнева, Даниэль спустился по лестнице, протопал в здание клуба, а я медленно последовала за ним. До глубокой ночи я задавалась вопросом, что я сказала или сделала, чтобы разозлить его, прежде чем, наконец, решила, что дело вовсе не во мне.
Даниэль был потерян во тьме и тенях своего прошлого. Я знала это, потому что я была рабом своего собственного в течение многих лет, и, казалось, ничто не может этого изменить. Но в нем также было что-то враждующее, почти как две отдельные сущности, живущие в одном теле. Двойственность, борющаяся за контроль, рождающаяся во тьме с неутолимым голодом.
Агрессивный. Свирепый. Зверь.
Не монстр, а пожиратель, жаждущий удовольствий.
Даниэль предупреждал меня держаться подальше ... но я только сильнее жаждала его.
Глава 4
Хаос
— Что, черт возьми, с тобой происходит? — Спросил Боди, наблюдая, как я пнул шину своего байка, разозлившись, что не могу ослабить чертову гайку заднего моста, чтобы снять шину, прежде чем я смогу поменять спущенную. Наблюдая, как рама качается взад и вперед, я был рад, что не забыл пристегнуть переднюю и заднюю части мотоцикла к домкрату, прежде чем начать. Мне не нужно, чтобы этот тяжелый ублюдок рухнул на землю, из-за потери равновесия, как только я сниму шину. Я видел, как братья трахались в прошлом из-за такой оплошности.
Десятью минутами ранее я вышел на улицу и обнаружил, что у меня спустило заднее колесо. Вчера я перевернул чертов гвоздь и не понял этого. Не говоря уже о том, что я слишком долго ездил на шине, и протектор был изношен.
К черту мою жизнь.
— Не в настроении, братан.
— Да я это вижу, пытаюсь понять почему.
— В этом весь гребаный смысл того, чтобы быть не в настроении. Я не хочу об этом говорить. — Я посмотрел на него, надеясь, что он поймет намек.
Ни единого шанса в аду. Мой двоюродный брат был любопытным ублюдком.
— Это то, о чем я думаю? — Он, ухмыляясь, погладил бороду. — Ты получил немного киски прошлой ночью, а теперь чувствуешь себя виноватым?
— Отвали.
— Послушай, это не значит…
— Прекрати болтать, — прорычал я, обрывая его.
— Что ж, если ты предпочитаешь отбиваться от всех кисок, это твое дело. Просто напоминаю, что у мужчины есть потребности...
Я встал с того места, где сидел на корточках, и бросил гаечный ключ. Мой кулак соединился с его челюстью. Боди отшатнулся, ухмыляясь, и кивнул головой в мою сторону.
— Хорошо. Покажи мне, на что ты способен, брат.
Я повел правой рукой, уклоняясь от удара, и ударил его в живот. Боди бросился вперед, врезавшись мне в грудь, когда мы упали на землю. Как и в детстве, мы катались по полу, нанося удары, пока нам не придется остановиться от изнеможения.
Нам удалось не позволить нашим жнецам взять власть в свои руки, что доказало, что ни один из нас не хотел навредить другому. Я был просто взбешен, а Боди достиг предела своего терпения. Теперь, когда мы выпустили часть дерьма, накопившегося внутри нас, мы были готовы поговорить.
Раэль появился в открытом отсеке гаража, его глаза заблестели при мысли о кровопролитии.
— Могу я поучаствовать в этом?
— Нет! — Закричали мы с Боди одновременно.
Раэль надулся.
— Хорошо.
— Уйди, — прорычал Боди. — Это касается меня и моего брата.
Раэль хихикнул, подняв руки.
— Хорошо.
Удивленный, что он ушел без возражений, я покачал головой.
— Он почти такой же любопытный, как ты.
— Ублюдок. — Боди вытер рукой рот, стирая кровь с губы. — Что на самом деле тебя так перекосило?
Я все еще не хотел говорить об этом.
— Давай. Держать дерьмо в себе тебе не поможет.
Да, верно.
— Я поцеловал Скайлу, — наконец признался я.
С его губ сорвался смешок.
— И это все? Ты, блядь, целуешь девушку, и ты, черт возьми, виноват? Она настоящая шлюха, братан.
Мне не понравился его тон, и то, что он говорил. Не о Скайле.
— Она приглядывает за Зарой. Не говори о ней такого дерьма.
Какого черта я защищаю Скайлу?
— Не хочу никого обидеть, просто называю все как есть. — Руки Боди поднялись, и он сверкнул широкой, глупой улыбкой. — Она тебе нравится.
— Она милая, и Зара ее обожает.
— И этот поцелуй? Должно быть, это было что-то особенное, чтобы завязать тебя в такие узлы.
Этот чертов поцелуй преследовал меня каждую минуту дня, отвлекая мое внимание от дерьма, на котором мне нужно было сосредоточиться. Я не мог перестать думать о мягкости губ Скайлы, о взаимном голоде, который она не скрывала, или даже о том, как ее изгибы идеально ложатся в мои руки.
Я не хотел другую женщину. Точно не из тех, кого можно легко трахать. И особенно заводить новую старушку.
К черту это.
— Отвали с этим дерьмом. — Наконец-то ответил я, возвращаясь к своему байку.
— Послушай, я понимаю. Если бы что-то случилось с Сашей, я бы испортил весь мир своим Жнецом. Она мать Маверика. Так же ценна для меня, как Синди была для тебя. Я чувствую тебя, кузен.
Он придвинулся ближе, сжимая мое плечо.
— Я здесь ради тебя. Я клянусь в этом. Ты хочешь все испортить? Давай выкатываться. Ты хочешь трахнуть всех кисок в перекрестке? Давай, я прикрою тебя. Тебе нужно надрать кому-нибудь задницу? Я рядом с тобой.
Кивнув, я оценил его лояльность.
— Только одну вещь я не делаю, брат.
Черт. Бьюсь об заклад, я понимаю.
— Я не собираюсь смотреть, как ты сдаешься, медленно угасаешь или отталкиваешь счастье, потому что ты думаешь, что не заслуживаешь этого. Ты слышишь меня?