— Если разом половину этих шляхтичей дворянства лишить, то они снова бунт поднимут.
— Не поднимут, если их сразу же по закону наказать. И вот как раз с этим уже я Государю помогу. Что там положено за использование подложных документов? — Я хмыкнул и процитировал по памяти найденное еще одним Витькиным товарищем:
— Ежели холоп объявит себя дворянином, то его пороть плетьми, забить в колодки и отправить в каторжные работы. Указ Екатерины Алексеевны, никем по сию пору не отмененный. Ну а каторгу я им обеспечу…
— Взбунтуются.
— Иван Федорович справится, а я ему очень сильно помогу. Так что начинайте выискивать нарушения закона о барщине и все подробно записывайте. А то действительно позор: держава наша Россией именуется, а половина дворян в ней — польские оборванцы. Над нами вся Европа смеется… ну, так это ненадолго. В особенности если два наших превосходительства этим всерьез займутся.
В тридцать восьмом году на линию из Бристоля в Нью-Йорк вышел пароход «Грейт Вестерн». Первый пароход, который пересек Атлантику, причем всего за две недели. Точнее, это был первый пароход «цивилизованного мира», который Атлантику пересек, а двумя годами ранее по маршруту Усть-Луга — Галвестон прошел маленький пароходик «диких варваров» со скромным названием «Санта Мария».
Британский «Грейт Вестерн» был гигантом на две с половиной тысячи тонн водоизмещения и мог перевезти через океан до полутора сотен пассажиров! А с паровой машиной в восемьсот сил он мчался со скоростью даже свыше восьми узлов! Единственное, чего я ну никак понять не мог — так это то, как совершенно дубовый корабль длиной за семьдесят метров не переламывался при сильном волнении…
А неизвестной принадлежности «Санта Мария» была скромным корабликом длиной всего в шестьдесят пять метров, водоизмещением даже меньше полутора тысяч тонн (потому что в ширину он был всего десять метров, а не восемнадцать, как «конкурент»), и две машины (каждая по двести сорок сил) разгоняли его до жалких десяти узлов. А с парусами — и свыше двенадцати, хотя парусное вооружение у него было как у бригантины. Да и пассажиров в него влезало меньше тысячи человек…
Один рейс кораблик проходил примерно за два месяца (в оба конца, конечно), так что до конца года на гостеприимный берег Техаса высадилось чуть меньше трех тысяч хорошо мотивированных поселенцев. А в следующем году, когда к «атлантическому флоту» присоединились «Санта Люсия», «Санта Барбара» и «Санта Анна», туда переехало еще почти двадцать пять тысяч человек. Причем о прибытии этих поселенцев вообще мало кто знал: все же высадка их проводилась не в Галвестоне, а в большой лагуне приметно в тридцати милях западнее, сам же Галвестон пароходики обходили далеко, к тому же на мазутных (практически «бездымных» по сравнению с прочими пароходами) котлах, а когда кто-то сообразил, что половина населения республики английского вообще не знают, стало уже поздно дергаться.
К концу тридцать восьмого (когда флот пополнился еще и «Санта Паулой», «Санта Викторией» и «Санта Паломой») года число переселенцев из Усть-Луги в Техасе слегка превысило семьдесят тысяч человек, так что на очередных выборах ихнего президентас огромным перевесом победил капитан Иван Жихарев. Правда два других претендента — Сэм Хьюстон и Мирабо Бонапарт Ламар — решили было не признавать победу Жихарева, но восемь тысяч мужичков с винтовками быстро объяснили им, в чем они не правы. В процессе обсуждения население Техаса сократилось примерно на тысячу человек, а к сороковому году почти двадцать тысяч американских поселенцев вернулись на родину — так как Жихарев запретил рабство в республике. Может, сам запрет рабства и не встретил бы всеобщего неодобрения, но когда Ваня Жихарев объявил, что отныне чероки и команчи являются полноценными гражданами республики и отныне их просто так грабить запрещено — американские поселенцы толпами повалили в США.