Спускаться глубже родной четвёртой зоны Илье не доводилось ни разу. Теперь он оценил, что испытывала Хелен в Корее. Ощущение, что ты стал сильнее, ловчее, быстрее, умнее, что можешь прыгать через пропасти и ходить по раскалённым углям. Ещё немного, и взлетишь! Спать не хотелось совсем, он был свеж и бодр круглые сутки. Адаптин? Зачем?! Краем сознания Илья понимал, что расплата последует. Но и представить не мог, какая.
Он нёс ночную вахту, яхта ходко шла бакштаг по умеренной волне, спутники спали в каюте, солёный морской воздух пьянил. Ещё больше пьянило осознание, что рядом, за переборкой — красивая, всё более желанная женщина. Фантазии затягивали, заставляя забыть о реальности, унося... Резкий порыв ветра ударил наотмашь, повалил лодку на бок, вырвал из рук штурвал, чуть не выбросил за борт. Ошарашенный Илья увидел наконец: чёрная туча закрыла перламутровые небеса, волны с каждой секундой становятся выше и круче.
— Грот убирай! — заорала Хелен, выкарабкиваясь из каюты.
Глотки она не жалела, но ветер сорвал крик, унёс в океан. Лаугесен опередил её, выскочил на палубу. Справиться с парусами в одиночку он не мог, Илья бросился на помощь, едва женщина ухватилась за штурвал.
Мачта удары ветра выдержала, но подоспела очередная беда. Атолл, только что маячивший на горизонте, вдруг оказался рядом. Волны разбивались о риф, поднимая многометровые гейзеры брызг, и ветер гнал яхту прямо туда.
— Поворачивай оверштаг! — крикнул Лаугесен. — Я запускаю двигатель! Укроемся за рифом, в лагуне!
— Не дури! — рявкнула Хелен. — Если потеряем мотор — конец! Илья, фордевинд! Идём на барьер!
Барьер был рядом, не многим дальше, чем острова. Они планировали идти вдоль него ещё сутки. Но теперь всё менялось.
— Нет! — голос Виктора сорвался на визг. — Ты не...
— Заткнись!
Погружаться на пике напряжения сил, — хуже не придумаешь. Илью едва не вырубило от внезапно навалившегося головокружения. Барьер обрезал и шторм, и чёрную тучу. Сквозь его перламутр просачивались лишь жалкие белёсые ошмётки облаков да отдельные порывы ветра. Волнение моря заметно уменьшилось, но для Хелен и этого было достаточно. Она упала на дно кокпита, захрипела, забилась в набравшейся туда воде, словно пойманная рыбина. Судороги корёжили её тело, выворачивали наизнанку. Это походило на агонию.
— Лекарство... — просипел Илья.
Лаугесен и сам сообразил, нырнул в каюту, вернулся с пачкой пластырей, присел над женщиной, потянулся... отпрянул.
— Ты... ты...
Илья не понимал, что происходит, но требовать объяснений было не ко времени. Сам налепил на руку Хелен три пластыря. Налепил бы и четвёртый, но Лаугесен остановил, — нельзя так много сразу. После шторма в каюте стоял настоящий кавардак, на полу плескалась вода, нести туда женщину Илья не стал. Уложил на палубе, сам растянулся рядом, приклеил и себе адаптин.
Лекарство наверняка действовало, но медленно, медленно! От проклятой качки Илью мутило, а Хелен она и вовсе убивала. Сейчас бы твердь под ногами, хоть какую-нибудь!
Лаугесен принёс карту. Посмотрел в неё, на компас, уверенно махнул рукой за правый борт:
— Там есть ещё один остров. Недалеко.
Илья покосился в указанном направлении. Как же, остров! Перламутровые волны до горизонта.
Однако Лаугесен не ошибся, суша, и впрямь, была, — Норт-Килинг, самый северный из Кокосовых островов и единственный, угодивший во вторую зону. Под мотором они дошли до него за полчаса. И всё это время Виктор не умолкал. Илья узнал о малайских сборщиках кокосов, о красноногих олушах, заповеднике Пулу Килинг и сражении крейсеров во времена Первой мировой — подготовился к экспедиции парень основательно. Хотя вряд ли правильно было называть парнем молодого мужчину с русой чуть вьющейся бородкой и первыми морщинами у глаз. Болтал он, потому что не мог молча смотреть на страдания той, что заменила ему мать. Голос Лаугесена вкупе с адаптином подействовал как снотворное. Илья сам не заметил, когда задремал. Очнулся от шума волн, разбивающихся о коралловый риф.
Казалось, риф окружает остров со всех сторон. Но у экспедиции имелись карты на любой случай, и Хелен прихватила их все, когда готовила побег. Они убрали киль, заглушили мотор, позволив «Леди Х» мягко зайти на мелководье, бросили якорь. С этой стороны остров обрамлял песчаный пляж в полсотни шагов шириной, за которым начинался лес. К его опушке Илья и отнёс Хелен, бережно уложил под пальмами. Сказал пришлёпавшему следом Лаугесену: