Роуэн была слишком потрясена этими откровенными речами, чтобы отвечать.
— Я не утверждаю, что всё обстоит именно так, как я сказала. Просто хочу предупредить, что я слышала, о чём шепчутся в кулуарах Вантресса, — женщина улыбнулась так, словно только что успешно претворила в жизнь свой план вывести их из себя, а затем вернулась к беседе с Сериз.
Роуэн кипела от негодования. — Всю жизнь Матушка трудилась не покладая рук, чтобы сделать Королевство более спокойным, безопасным и справедливым местом. И всё, что она получает взамен — такие вот кривотолки!
Уилл обернулся, желая убедиться, что Сериз и Эловен едут на достаточном удалении и не смогут их подслушать. Тит находился в арьергарде, в то время как Кадо с Дюжим несли дозор в небе. — Если хочешь знать моё мнение, это странно, что все превозносят Отца, хотя он постоянно опаздывает и даже путает имена, но стоит Матушке на миг забыться и нахмуриться, потому что она устала за день, как все тут же начинают шептаться о том, что она завидует, или злится, или недомогает, или что она украла у Отца частичку славы, чтобы стать королевой. Словно это не она самостоятельно завоевала рыцарские титулы четырёх дворов, чего не удавалось никому, кроме Отца! — он повысил голос, чем заставил Сериз и Эловен посмотреть в их сторону.
Роуэн не хотела показывать сказительнице, как сильно их задели её слова, поэтому она шутливо ткнула Уилла кулаком в плечо, чтобы другие это видели. — Хочешь сказать, Отец хоть раз хмурился?
Уилл рассмеялся. — Твоя правда. Тебе не кажется странным, что он всегда так весел?
— От этого даже слегка не по себе, — Роуэн пыталась обратить всё в шутку, но на душе у неё было тяжко. — Хотя сейчас это не казалось бы мне странным. Сейчас я была бы счастлива, что он вернулся.
Дальше они поехали молча. Роуэн украдкой вытирала слёзы с глаз.
Наконец она продолжила вполголоса: — Уилл, как по-твоему, что она имела в виду, когда говорила...
— О проклятии? Она сказала, что её саму сглазили. Возможно, теперь она видит проклятья повсюду, даже там, где их нет. А может, она сказала это специально, чтобы мы чувствовали себя неуютно. В прошлом она явно что-то не поделила с Кадо. Возможно, она не поделила что-то и с Матушкой или Отцом. И, раз уж она так любит всех поучать, лучшим способом досадить ей будет не задавать новых вопросов.
Роуэн хихикнула, но сердце у неё было не на месте. — Мне тяжело думать, что Матушка и Отец скрыли что-то от нас. Как будто они по-прежнему считают нас детьми. Или не доверяют нам по-настоящему. Или не хотят, чтобы мы узнали какую-то правду.
— Про их прошлое? — фыркнул Уилл. — Брось, за сто лет они были первыми людьми, кого Зверь Рыкающий счёл достойными.
— Тогда почему они ни разу не рассказывали нам, как именно погибла наша родная мать? Мы знаем только, что её смерть была трагичной и приключилась в Дебрях. Что, если в этом и впрямь замешано проклятье? Хотя это было бы по-настоящему жутко, — рукой в перчатке она осторожно дотронулась до своего лица, словно ожидая нащупать червей, копошащихся под кожей.
Начавшаяся морось покрыла их лица ледяными поцелуями. Помрачнев от непогоды, Роуэн натянула капюшон и погрузилась в раздумья. Некогда высокие и величественные деревья густых лесов и рощ Арденвейла сменились низкими и корявыми, когда сухая почва уступила место мутным прудам и затхлым болотам. От глади мелких водоёмов белыми прядями поднималась дымка, похожая на цепкие руки стенающих призраков. Впереди показалось нечто, на первый взгляд напоминающее островерхую горную гряду, увешанную вымпелами цвета ясного неба. Они достигли замка Вантресс.
Подобно острову, замок возвышался над тёмными водами Лохмера. Клочья тумана стелились по поверхности озера, которую тут и там прорезали скалистые островки, похожие на валуны, которые какой-то великан разбросал для переправы. Вода была достаточно мелкой, чтобы ходить вброд — или же достаточно глубокой, чтобы целиком скрыть башню Арденвейла. Роуэн не могла сказать наверняка.
Наружную стену замка поддерживали исполинские колонны, окутанные туманом и взвесью водяных брызг. Башни и крыши были украшены вымпелами, флагами и знамёнами, которые трепетали на ветру, задувающем снизу. Из-за постоянного колыхания замок казался весьма беспокойным местом — под стать пытливым умам его сказителей, отгадчиков и летописцев.
На берегу располагался обнесённый стеной и хорошо охраняемый посёлок с постоялым двором, бараками, внушительных размеров конюшней и вместительными складами для товаров, ожидающих доставки в замок.
— Я мог бы остаться здесь и посторожить животных, — неожиданно предложил Тит.
— А, теперь я припоминаю твою симпатичную мордашку, — сказала Эловен. — Ты заявился к нам из Арденвейла с большой и шумной компанией примерно через месяц после пропажи Верховного короля. И, если память мне не изменяет, а такого ещё никогда не случалось, Индрелон отказался вас принять.
— Это правда, — то, как затравлено он посмотрел на Роуэн и тут же отвёл взгляд, устыдило её. Он решил, что она примется злорадствовать над этим, тогда как Эловен просто подначивала его.
— Тебе всё равно стоит пойти, Тит, — сказала Роуэн.
Он оборвал её. — Это ваш шанс, не мой.
— А всё-таки он умнее, чем кажется, — заметила Эловен.
— Тит — лучший среди нас, — огрызнулась Роуэн.
Изобразив на лице преувеличенное удивление, Сериз пробормотала: — Впервые слышу, что ты это признаёшь.
— Ну, почти лучший. Временами лучший.
Тит благодарно улыбнулся Роуэн, и та зарделась.
— Я полечу вперёд, — объявил Кадо.
Эловен захихикала. — Кто бы сомневался, что ты предпочтёшь полёт риску вновь сунуться в воду. Твоя зазноба будет по тебе скучать. Я передам ей от тебя привет.
Кадо процедил сквозь зубы какое-то слово, но сделал это слишком тихо, чтобы Роуэн могла разобрать.
Эловен ткнула пальцем в Сериз, Роуэн и Уилла. — Поспешим, молодёжь. Нельзя пересекать озеро после наступления темноты, если не хотите, чтобы ночные варки покусали вас за пятки.
— Что ещё за ночные варки? — полюбопытствовал Уилл.
— Всё-то тебе надо разжевать, парень.
Она провела их по мощёной дорожке через ворота к самому берегу. Путь на деревянный пирс преграждала каменная сторожка. Двери в домик охраны были не заперты, и внутри царила пустота.
— Разве у вас нет часовых? — удивилась Роуэн.
— В них нет необходимости, — ответила Эловен. — Не так-то легко проникнуть в замок с воды.
Сказительница позвонила в колокольчик, привязанный к козырьку над входом. Несколько дождевых капель ударились о поверхность тёмной воды, но больше ничего не произошло. По крайней мере, поначалу.
— Гляди, — Уилл подтолкнул Роуэн локтем.
Примерно на расстоянии броска копья от пирса по воде пошла рябь. К одному источнику ряби прибавились другие, и расходящиеся круги, перекрываясь друг с другом, превратились в след, когда нечто ринулось к пирсу, оставаясь при этом под водой. Эловен подвела трёх своих подопечных к самому краю пирса, где была пришвартована баржа.
Из воды показались четыре гладкие лоснящиеся головы. Ундины с любопытством уставились на Эловен и молодых людей. Янтарно-рыжие волосы морянок были густыми, как водоросли, и кружили вокруг них, словно водоворот, грозящий утянуть на дно беспомощного пловца. Их лица были скорее притягательными, чем красивыми, с такими плоскими носами, что ноздри казались узкими щёлочками, и огромными сверкающими глазами, похожими на отполированные осколки обсидиана, блеск которых сулил разгадку тайн и приобщение к волшебству.
— Вы уверены, что это не Дебри? — прошептала Роуэн.
Улыбка Эловен была такой же мрачной, как вода, и такой же туманной, как затянутое тучами небо. — Когда-то всё здесь было Дебрями, дитя.
— Аххх, Эловен, — произнесла одна из ундин гортанным, рокочущим голосом. — Что за чудесный подарок ты нам принесла? Они кажутся такими сочными и мягкими.
Уилл напрягся, положив руку на рукоять меча. Ундины разразились визгливым хохотом.
— Очень смешно, — сказала Эловен, хотя на вид ей было не до смеха. — Я привела детей Верховного короля. Если вы переправите нас, кто знает, что вам может открыться, если Индрелон согласится их выслушать.