– Я уверен, они здорово скучают в этой дыре и будут только рады поселиться в одной комнате и поболтать по душам, – энергично сказал варвар. – Пожалуй, я подброшу им эту идейку.
– Ну-у… – начал было Мораддин, но его стремительный друг уже взбегал по немилосердно скрипящей лестнице наверх, где ничего не подозревающие паломник и судья еще наслаждались своим скромным отдыхом. Вскоре там раздался грохот, что-то разбилось и пару раз кто-то позвал на помощь. Мораддин бросил извиняющийся взгляд на хозяина таверны, но тот даже с некоторым интересом прислушивался к происходящему наверху.
– Ну вот, они с радостью согласились пожить вместе, – сообщил Конан, спускаясь на первый этаж. – Я даже помог судье перенести вещи. Теперь у тебя две свободные комнаты, и ты можешь сдать их нам, – Конан дружески хлопнул хозяина таверны по мясистому плечу.
Назад к караван-сараю Конан возвращался в наилучшем расположении духа. Все устроилось замечательно, они с Ильмой будут ночевать в соседних комнатах. Осталось только спровадить куда-нибудь Мораддина или Рингу, а также отделаться от девчонки, и тогда…
Внезапно шедший рядом полугном ощутимо ткнул киммерийца в бок, заставив того остановиться. Сквозь неплотно пригнанные доски ограды, окружающей двор караван-сарая, было видно, как какие-то подозрительные люди, загнав в угол перепуганных караванщиков и местных служителей закона, шныряют повсюду с явным намерением кого-то найти.
– Что-то случилось, пока нас не было, – встревожено сказал Мораддин.
– Сам вижу, – пробурчал Конан. – Интересно, кого они ищут – не нас ли?
– Я бы не удивился, – со вздохом проговорил туранец, уже привыкший к тому, что с Конаном всегда надо ожидать худшего, и внимательно оглядел двор.
– Их двенадцать человек верхами и с оружием, – подсчитал Мораддин. – Правда, они пока никого не убили… Подожди-ка здесь, я подберусь к воротам и попробую разузнать, что там происходит. Может, все еще и обойдется.
Туранец удалился, ступая мягко, точно кошка, а Конан, привалившись плечом к забору, принялся наблюдать. Вдруг послышался женский визг, и варвар увидел Ильму, которую бесцеремонно тащил за собой один из незнакомцев. Другой нес следом ее маленькую дочку.
Конан нахмурился. Он так славно все устроил, раздобыл две комнаты – а теперь девушку, ради свидания с которой все и затевалось, уводят у варвара прямо из-под носа! Зря он, что ли, разбил чернильницу из зингарийского стекла над головой славного, в общем-то, старика-судьи? Конан почувствовал, что в его душе закипает гнев на этих невесть откуда взявшихся чужаков, решивших расстроить сердечные дела северянина. Появление Ринги, вступившей в беседу с рыжеусым надменным мужчиной, по-видимому, главарем этих людей, нисколько не утешило Конана. Кто знает, какие коварные планы лелеет рабирийка в отношении соперницы!
– Пока там Мораддин вынюхивает да разузнает, я, пожалуй, останусь без подружки, – пробормотал варвар и окончательно утвердился в своем намерении действовать без промедления.
С оглушительным гиканьем Конан преодолел деревянный забор, едва не повалив его, и в несколько прыжков оказался посреди врагов. Кажется, Ринга что-то кричала ему – но киммерийцу было некогда прислушиваться. Свалив ударом меча одного из оторопевших похитителей и кулаком разбив переносицу другому, Конан схватил взвизгнувшую Ильму за руку и поволок ее за собой к лошадям. Девушка вырывалась и что-то кричала, но до Конана не сразу дошло, что она зовет своего ребенка.
– Кром, забыл!
Отпустив Ильму, Конан бросился вслед за человеком, держащим Нию. Тот в растерянности топтался на месте, не зная, что ему делать – увозить девочку или помочь своим соратникам в схватке с киммерийцем. Конан разрешил его сомнения, приложив противника точным ударом в челюсть и выхватив из обмякших рук непривычно тихую Нию. Выполнив задуманное, Конан готов был отступить, но ему не позволили. Оправившиеся от первого потрясения чужаки уже выхватили из ножен оружие и стягивались кольцом вокруг варвара. Правда, их было всего семеро – но они считали, что этого достаточно, и Конан был склонен с ними согласиться.
– Стой здесь! – Конан поставил девочку на землю и прижался спиной к росшему посреди двора раскидистому платану. Взревев для поднятия боевого духа, варвар обрушил свой меч на первого, осмелившегося сделать выпад в его сторону своим скромным эстоком. Противник парировал удар, но его эсток переломился у эфеса, и пока враг с удивлением рассматривал зажатую в его ладони филигранную рукоять, Конан беспрепятственно отправил его на встречу с Нергалом. Остальные шестеро были более осторожны и кружили вокруг варвара, точно собаки возле медведя, ожидая, когда киммериец ослабит бдительность, и можно будет нанести удар. Конан уже решился было первым начать атаку, когда позади одного из его противников зловеще блеснуло узкое лезвие, и парень даже не успел ничего понять, как присоединился к своему неудачливому товарищу. Пятеро оставшихся в живых обернулись – но Мораддин сделал красивый пируэт, и их стало на одного меньше.