Послушавшись, Мустафа тихо, с серьёзным видом шёл к маленькой детской кроватке, и с благоговейным трепетом заглянул в неё.
Маленький человечек мирно отдыхал. Да так спокойно, сладко, отрешённо и весело, как могут только дети.
Неожиданно для себя, мальчик улыбнулся.
И тут новорожденная открыла глазки. Что-то перевернулось в душе Мустафы. Есть ли что-то прекрасней, глубже и
огромней этих глаз? Разве что небо... Есть ли что ярче этой улыбки? Только солнце... Есть ли что нежнее этих щёчек? Только лунный свет...
Словно частичкой его сердца, его души стала маленькая Разие.
Из братьев любил Мустафа двоих - Мехмеда и Джахангира. Первого потому что вместе росли, играли и развивались, второго - за ум и бескорыстие.
С детства был пристрастен к мечу. А как подрос, зачастил в янычарский корпус.
Солдаты его обожали, холили и лелеяли. Защищали от грязи и мерзостей своего солдатского быта, взращали в нём храбрость и любовь к родине, умеренные амбиции, талант полководца.
И был храбр шахзаде. А интересы империи всегда ставил выше собственных, доходя до жестокости. Полагался и на силу, как его дед Селим-Явуз, и на непоколебимую справедливость, как его отец. Был и жесток, и сострадателен - ко всем по-разному. Эта жестокая справедливость потом, в дальнейшем, порой причиняла боль, кою нельзя было высказать никому.
Потихоньку, помаленьку стал интересоваться поэзией, языками, лингвистикой, всё больше учился, стараясь быть достойным и отца, и династии, и народа своего.
Но терпению научиться не мог - всегда рвался в бой, не спрашивая ничьего позволения, даже отцовского.
Как исполнилось четырнадцать, отец отправил его в его первый санджак - Караман. Довольно незначительный, но
всё же подходящий для того, чтобы ознакомиться с основами управления.
Хорошо правил шахзаде, не придраться. Хоть и был ещё слишком молод. По причине этой молодости народ не сразу всерьёз его воспринял. Ближе к его прибытию прокатились некие слухи. Мол, может, и толковый шахзаде, да мал ещё, чтобы всерьёз управлять санджаком. Небось, и меч-то в руках держать толком не научился!
Однако замерли в удивлённом почтении, когда торжественно проезжал средь них новоявленный санджакбей. Не походил шехзаде на годы свои - высокий, крепкий, гордый, с глазами, полными пламени страстной и сильной души.
Склонилась толпа в громком восхищении.
Четыре года правил в этой провинции Мустафа, не зная особых проблем.
Валидэ Хафса султан души в нём не чаяла. Потому и на смертном одре просила сына отправить в Манису именно Мустафу. То есть объявить его официальным престолонаследником.
Не пренебрёг Сулейман предсмертной волей матери. Пришло время. К тому же в этом решении поддерживали его и многие влиятельные паши, в том числе и не повторённый никем ни до, ни после, друг Сулеймана, великий визирь Ибрагим-паша, его брат и соратник, единственный в своём роде.
Естественно, что этого не поддерживала Хюррем.
Тогда он её не слушал - всё ещё был дорог ему шахзаде Мустафа, ибо видел он его преданность.
С большим гаремом, с роскошью и почестями отправился шахзаде вместе с матерью в Манису, престолонаследный санджак Османской Империи, в поисках опыта и славы.
Глава 2
Художник-босниец Франкос счастливо улыбался, глядя на своих маленьких, резвящихся по полянке девочек. Ангелочки!
Младшая, Анжелина, ей девять. Маленький розовощёкий человечек, пышущий неуёмным весельем.
Старшая, Надя, ей двенадцать. Высокая для своего возраста, стройная, с длинными по бёдра чудесными тёмно-каштановыми волосами, чуть вздёрнутым носиком, маленькими, пухлыми губками и живыми, чувственными карими глазами. На вид ей было лет четырнадцать - пятнадцать... почти девушка!
Луиджи пугала мысль, что скоро придётся выдавать её замуж... и, судя по всему, в претендентах недостатка не будет.
- Они у нас красавицы, - счастливо улыбнулась Габриэль, мягко сжав ладонь мужу, - Правда?
Он согласно кивнул.
Из - за кустов послышался странный шум. Снова...
Это, кажется, топот копыт. Кто-то несётся сюда бешеным галопом. И речь какая-то... чужая.
Непонятно почему, но художника это насторожило. Он лихорадочно перебирал в мозгу варианты.
Когда топот послышался уже совсем близко, он заметил вдалеке меж деревьев несколько мужских фигур в странных красных одеяниях, похожих на какую-то форму и в причудливых головных уборах.
Тут его охватила паника.
- ТУРКИ!!! - Завопил он, резко хватая жену за руку, - В ЛЕС!!! БЫСТРЕЕ!!!
Топот неумолимо настигал, как бы быстро они не бежали.