— Воистину, коррупция интернациональна! — глубокомысленно заметил Йошуа.
— Какое нам с Накманом дело до ваших предателей! — возмутилась Рахав, — разбирайтесь сами без нас!
— Наше дело — сторона, — добавил Накман, — пойдем отсюда, Рахав!
— Стойте! — вскричал Калев, — вы не только составили заговор ради ложного обвинения Ахана в воровстве, вы еще и опорочили небесного искателя истины, наш неподкупный жребий!
— О, боги клана моего! Доколе слушать нам несправедливые слова? — воскликнула Рахав.
— Убийцы и клеветники! Что взять с людей этих, Рахав? — добавил Накман.
— Умение распознавать ложь — достоинство проницательного ума. Я смело изобличаю тебя, Накман, ты снова лжешь! — оборвал его Калев, — хранитель жребия уведомил меня, что, получив судебный инструмент, ты упражнялся на его глазах, как самому рукою стрелку тормозить, и на суде по сговору с Рахав ты так и поступал. Сестрица же твоя назначала очередность движения колен, семейств, домов. Как жаль, что вождь наш не запретил ей делать этого! Колено Ахана, его семейство и дом его проходили мимо стрелки в числе последних. Задумка хитрая. Утомленные долгим ожиданием, Йошуа и иже с ним не замечали жульнических штук Накмана!
— Спасибо, Калев! — торжественно воскликнул Йошуа, — ты спас репутацию жребия!
— Но не Бога вашего! — с ехидством пробурчала Рахав.
***
Над зеленой поляной повисла тишина. И иудеи, и язычники были ошарашены произошедшим. Обе стороны ожидали благословенного единения двух племен, а что вышло? Смущение, позор, разоблачение!
— Правильно поступили с Аханом — он дал ложное свидетельство, оговорив себя! — бросила Рахав.
— Правильно поступили с Аханом — он предал армию! — мстительно выкрикнул Накман.
— Казнить негодных язычников! — раздался голос первого друга Ахана.
— Побить камнями лжецов, заговорщиков, плутов! — подхватил второй друг Ахана.
— Йошуа, ты велишь взять под стражу Рахав и Накмана? — спросил Калев.
— Нет. Мы обещали сохранить жизнь и имущество всему клану. Будем держать слово до конца. Я освобождаю их всех без исключения — пусть идут, куда глаза глядят, и забирают с собою свое добро, — постановил Йошуа.
— И золотые статуэтки унесут? Кажется, Рахав мечтала присвоить себе золото Накмана! — заметил Калев.
— Нас не должны беспокоить их внутренние распри. Я же сожалею о своем недальновидном благоволении к Рахав, — закончил Йошуа.
Обложка оформлена автором с использованием стандартных средств Word