— Зачем спрашивать, если знаете?
Монгол заметил без особой учтивости:
— Мы сами решим, что спросить.
— Само собой, — Коротов выдержал его взгляд. — А я в таком случае свяжусь с адвокатом, и говорить вы будете с ним. И вообще — на меня работают сотни спиритусов… Мне что — следить за каждым?
— Сколько?! — выпалил Глеб.
Он и сам не понял, как это вырвалось. Коротов понимающе улыбнулся:
— Значит, это тебе Далебор передал ингениум?
Вадим Сергеевич переглянулся с Монголом: похоже, миллиардер знал обо всём, что творится в штабе.
— Можешь не отвечать, — разрешил Коротов. — Насчёт твоего вопроса: число духов, которые работают на меня, приближается к тысячи… Точной цифры я не уточнял.
Глеб был изумлён: тысяча спиритусов — такое в мозгу не укладывалось!
— И что они делают?
— Работают на заводах… — Коротов вдруг оживился. — Кстати, я как раз туда собираюсь — не хочешь посмотреть? Разумеется, приглашаются все.
Глеб захотел бы поехать, даже если бы остальные отказались: не каждый день увидишь, как духи на заводе работают!
Но отказываться никто не стал.
Процессия разместилась в двух машинах: в одной ехали законодержцы и Глеб с Баюном, в другой — Коротов с водителем. За лимузином миллиардера летели спиритусы, очень похожие на орлов, но уж очень больших… Глеб насчитал семерых «птиц» и решил, что это охрана.
По пути Монгол рассуждал:
— Хорошо бы добраться до прислуги этого недоделанного аристократа, — под «недоделанным аристократом» явно имелся в виду Коротов. — Допросить их по отдельности… а заодно и духов, которых мы встретим на заводе.
— Ага, размечтался… — буркнула Дея.
Глеб удивлённо уточнил:
— А какой смысл допрашивать фамильяров? Разве они станут доносить на того, кому служат?
— Станут, — проворчал Монгол, — если не догадаются, чем ему это грозит.
Вадим Сергеевич пояснил:
— Только пять процентов спиритусов могут врать — по крайней мере, в корыстных целях. Остальные лгут лишь во благо. Но и вредить тому, с кем заключён договор, дух не вправе. То есть с вопросами надо быть разборчивей… ставить их так, чтобы фамильяр Коротова дал нам зацепку и даже не понял, что подставляет хозяина.
Глеб чуть глаза не закатил — как же всё сложно!..
— Юридические тонкости… — хмыкнула Дея. — Ты ещё не слышал о принципах социальной свободы спиритусов!
— И о спиритуальном судопроизводстве, — ввернул Монгол. — Я как-то в суде был — свидетельствовал со стороны обвинения. Все нервы вымотал, пока подсудимой русалке воду в ванне меняли!
Он стрельнул огнём из пальца в оставшуюся от леденца палочку, и Дея вспылила:
— Монгол, можно не здесь!..
— Извини, привычка, — маг стряхнул пепел в окно. Вздохнув, Дея сменила тему:
— Я вот не пойму: зачем Коротов пригласил нас? Чтобы мы думали, будто он не связан с похищениями?
— Вряд ли, — бросил Вадим Сергеевич. — Он же знает, что нас это не убедит.
Монгол с ухмылкой предположил:
— Может, он нам взятку предложить хочет?
«Или ему просто скучно…» — подумал Глеб.
Миллиардер привёз их на возвышенность, откуда просматривались его владения — и владения эти впечатляли: зияли котлованы, возвышались холмы. Тут добывали руду, и гору в этом месте почти срыли. Дальше был индустриальный пейзаж — смог в небе, десятки труб смотрят вверх.
Но настоящее потрясение Глеб испытал в цехах.
В проходной всем дали куртки, защищающие от жара, очки как у танкистов и суконные шляпы (без полей те вполне сошли бы за каски). Пока Глеб поправлял шляпу, Коротов пояснил:
— Рабочая одежда металлурга! Хотя здешним рабочим одежда не нужна.
У доменной печи стало ясно, что он имел в виду.
Там трудились саламандры — духи огня… и из него же они и состояли! Огненные ящерицы ростом с человека парили над полом. За спиной каждой были крылья — две пары, как у насекомых — и тоже огненные… А «капюшоны» вокруг шей полыхали так ярко, что Глеб зажмурился.
Одна из саламандр вдруг зависла над жёлобом, где тёк расплавленный чугун, и опустилась прямо в него; взметнулись искры, Баюн зашипел.
— Это горновые, — пояснил Коротов. — Для горна лучших рабочих не найти: они любят жару и готовы торчать здесь сутками.
— Очень удобно, — буркнул Монгол, — нанимать тех, кому не нужна зарплата.
— Бросьте, — фыркнул миллиардер, — я ведь плачу налог на использование спиритусов в штате предприятия… Кстати, можете осмотреться.
Монгол свернул налево, Вадим Сергеевич с Деей — направо. Глеб замешкался: за кем ехать? Хотел ехать за Монголом, и тут Коротов сказал:
— Ты не задавался вопросом, зачем они таскают тебя с собой?
— О чём вы? — удивился Глеб.
Коротов буднично пояснил:
— В моём доме есть амулеты — уверен, твой фамильяр их почувствовал, — он глянул на сидевшего рядом Баюна. — Среди тех амулетов есть особенный, выявляющий силу мага; проще говоря, едва ты вошёл… прости, въехал в мой дом, я понял, что ты — искатель. Послав тебя ко мне, Азарин дал понять: вот человек, который по кожуре банана найдёт того, кто этот банан съел. И возникает вопрос: зачем же ваш начальник так поступил?
Глебу всё это не понравилось:
— Хотите сказать, что я приманка?
— Наверняка знать не могу, — Коротов отошёл, пропустив к печи саламандру. — Но доказательств моей причастности к преступлению, которое вы расследуете, у вас нет. Однако, если допустить, что я преступник, то как я поступлю, узнав о тебе? О мальчишке-искателе, напавшем на мой след?
Глеб уже не раздумывал — ответ напросился сам:
— Вы захотите убить меня.
Он вдруг почувствовал испускаемый саламандрами жар. А ещё вспомнилось, что на заводах бывают несчастные случаи.
Коротов рассмеялся:
— Это всего лишь моя болтовня — забудь…
Миллиардер улыбнулся, но как-то холодно — одними губами… Прямо как Азарин, подумал Глеб.
Минут двадцать они осматривали цех: Коротов рассказывал о сталеварении, про которое, похоже, знал всё. Глеб рассудил, что сейчас он не опасен: во-первых, неизвестно, преступник ли он, во-вторых, даже если и преступник — кто нападёт в присутствии законодержцев?!
А вот сомнение у Глеба возникло: используют ли его как приманку? Думать так не хотелось, но в детективах лучший способ изобличить злодея — заставить того нервничать. А когда рядом искатель, занервничаешь точно — конечно, если ты в чём-то замешан.
Глеб убеждал себя, что Дея, Монгол и Вадим Сергеевич так не поступили бы — скорее, это затея Азарина, а они могут о ней и не знать.
«А могут и знать», — шепнул внутренний голос; как же хотелось, чтобы он сейчас замолчал!..
Сдав спецодежду на проходной, Глеб выехал из цеха. Законодержцы выходить не спешили, но ему стало вдруг всё равно — пусть хоть весь день там торчат…
Приводя мысли в порядок, он поехал вперёд.
Слева и справа тянулись заводские корпуса вперемешку с трубами, балками и вентилями. Воздух был тяжёлым, с запахом угля и железа. По рельсам гнали вагонетки — Глеб видел такие на экскурсии по металлургическому заводу. Тогда ещё он мог ходить, и не надо было гадать, кто из друзей действительно друг.
— Что-то ты хмурый, — донеслось сверху.
Глеб вздрогнул — он и не заметил, как появился Баюн: тот был вороном и махал над ним крыльями.
— Не мельтеши, — буркнул Глеб, — перьями забросаешь…
— И отвлеку тебя от важных мыслей.
— Именно так, — подтвердил Глеб.
Он проехал уже метров сто. Всюду гремело, скрежетало, стучало… И выло, будто включилась сирена.
Глеб остановился.
— Баюн, ты это слы…
Он не договорил, увидев молнии: те вспыхивали вокруг стоящего впереди здания! В нём-то сирена и выла — правда, она смолкла через пару секунд… в тот миг, когда кто-то выскочил из проулка.
Врезавшись в Глеба, этот «кто-то» перелетел через кресло, упал и вскочил.