Пока недосягаемый.
Он окажется там. Он попадёт в Лесовье, потому что у него есть цель, и ради неё он не пощадит никого — даже себя.
— Вы слышали, что я сказал? — донеслось из зерфона. — Почему вы так в себе уверены?
Мысленно прощаясь с картиной, Коротов встал и сказал прежде, чем оборвать связь:
— Потому что никто не сможет мне помешать.
***
По прибытии в штаб Глеб познакомился с помещением, где ещё не был и предпочёл бы не бывать никогда. Ну а точнее — с лазаретом.
— Мазь исцелит рану, — врач завязала на его плече бинт. — К утру будешь как новенький — не останется даже шрамов. И не чеши плечо, а то привяжу руки к кровати!
— Она может, — Монгол сел на стул рядом с Деей. Вадим Сергеевич садиться не стал — после схватки с зеркальником он был на нервах.
Врача звали Ольга Павловна. В то, что она «может», верилось сразу — при ней даже Баюн притих; Глеб еле упросил её впустить духа, и тот молчал, чтобы его не выгнали.
— Тоже мне, стражи порядка… — Ольга Павловна зыркнула на Дею. — Ребёнка толком не защитили!.. Да я бы вам и щенка не доверила!
«Стражи порядка» молчали, пряча глаза.
Врач поставила склянки на поднос:
— Вернусь через час, — у двери она обернулась на Глеба: — Надо проколоть тебе витамины, да и жгучая гарсалия не помешает.
Глеб проводил её кислым взглядом: слово «гарсалия» ему не понравилось, но слова «жгучая» и «проколоть» понравились ещё меньше.
Теперь он стыдился мыслей о том, что из него сделали приманку: покушаться-то на него покушались, но законодержцы рисковали жизнями, чтобы его спасти. Причём зеркальник сам указал им дорогу: шум битвы разнесло на километр.
Когда за врачом закрылась дверь, Дея сказала:
— Артёма похитили неподалёку от «Фабрики». Это место становится опасным!
— С тех пор, как я там живу, — буркнул Глеб.
— Ты ни при чём, и Наталья Марковна это знает. А вот на нас она злится — за то, что подвергли тебя риску. Особенно на Азарина.
Услышав о последнем, голос подал Монгол:
— Кстати, кто-нибудь в курсе, зачем его вызвали в СБАЗ?
— В СБАЗ?.. — не понял Глеб, и Вадим Сергеевич «перевёл»:
— Служба безопасности аномальной зоны.
— Представь, что мы — полиция, — бросила Дея. — А СБАЗ — это как ФСБ или ФБР.
Кивнув, Глеб всё-таки потёр плечо. Интересно, от упомянутой гарсалии тоже чесотка начнётся?.. Если так, то лечения с него хватит…
— И чем эта СБАЗ занимается?
— Интригует и секретничает, — Дея явно была о СБАЗе невысокого мнения. — А если серьёзно, делами государственной важности… И раз Азарина к ним вызвали, то у нас большие проблемы.
Вадим Сергеевич всё-таки сел, а потом достал зерфон и положил у его на тумбочку рядом с Глебом:
— Ты должен кое-что знать о похитителе Артёма: это один из опаснейших чернотворцев.
— Черно… кого?.. — переспросил Глеб.
Дея тихо пояснила:
— Чернотворство — это запрещённый вид магии: для тех, кто его практикует, источником силы служат чужие страдания. За такое дают пожизненное, но некоторых это не останавливает.
— И все обряды они совершают в неволшебке, — ввернул Монгол.
— Так ведь есть башня, — Глеб глянул в окно: белую башню, восхитившую его, когда он только попал в Близбор, было видно и отсюда. — Если в неволшебке применят магию, она пошлёт сигнал в штаб, так?
Монгол с Деей переглянулись. Вадим Сергеевич вздохнул и ответил за них:
— Башня не всегда шлёт сигнал — с помощью некоторых амулетов её можно обмануть. Это значит, что проникших в неволшебку чернотворцев задержать невозможно.
Глеб размышлял над услышанным — и чем дольше размышлял, тем сильнее холодело в груди.
Что может сделать волшебник в неволшебке? Да что угодно! А если он преступник — и не вор-домушник, а маньяк-убийца?
Уже подозревая, каким будет ответ, Глеб тихо спросил:
— И чем именно занимаются чернотворцы?
Дея смотрела в пол, Монгол — на дверь. Вадим Сергеевич нехотя произнёс:
— Приносят жертвы. Человеческие жертвы.
Глеба передёрнуло. Не поднимая глаз, Дея сказала:
— Чем больше боли причинит чернотворец, тем он дольше живёт. И тем сильнее его магия.
До Глеба стало доходить, как мало он ещё знает о волшебниках — и как мало ему о них говорят.
— Чернотворцы что, теракты совершают?.. — прошептал Глеб.
— Нет, — Вадим Сергеевич мотнул головой, — массовые убийства им ни к чему. Пять-шесть преступлений в год, в разных местах… Жертв обычно от двух до семи человек.
Глеб отвернулся: будто этого мало!..
— Их очень трудно поймать, — это сказал уже Монгол, причём виновато… словно стыдясь всего, что Глеб услышал. — Даже у искателей на арест чернотворца уходят годы.
— И каждый из них, — добавила Дея, — сильнее любого из нас.
— Поэтому вы не могли победить зеркальника? — догадался Глеб.
— Не только поэтому, — Дея встала и прошлась вдоль стены. — Тот, кого ты зовёшь зеркальником, не простой чернотворец, а один из самых опасных. Мы не знаем, кто он: известно лишь имя — Лаэндо. Тот же ник он использует в чаросети.
Монгол зло пояснил:
— Этот гад любит дразнить нас, выкладывая записи своих преступлений. Действует всегда с фамильяром: тот кружит в небе, но если Лаэндо нужна помощь, дух сразу появляется рядом с ним.
— Вы про дракона?.. — проронил Глеб.
— Про змиулана, — уточнила Дея. — Впрочем, это разновидность драконов.
Глеб вдруг вспомнил нечто важное:
— Зеркальник говорил, что трижды дрался с Далебором…
— Так и есть, — сказал Монгол, — Далебор был единственным, кто мог драться с Лаэндо в одиночку. А в день его смерти именно Лаэндо помогал стрелку… ну тому типу, что стрелял в нас.
Вадим Сергеевич кивнул и уточнил:
— В тот вечер Далебор и Лаэндо сражались в последний раз. Наверное, Лаэндо злит, что Далебора убил не он — ведь бой их не был закончен… А ингениум получил ты, — маг смотрел на Глеба.
— Думаете, он искал достойного противника? — Глеб мрачно усмехнулся. — Тогда я его разочаровал.
— Любой бы разочаровал, — бросила Дея. — Мало кто победит чернотворца, тем более такого!
— Ну пара слабых мест у Лаэндо всё-таки есть… — заметил Монгол.
Секунду подумав, Глеб вспомнил:
— Он не применял магию воды. И во время боя вы открывали порталы, а он — нет… Возможно, он не умеет примещаться.
— Молодец, — Вадим Сергеевич похвалил Глеба за смекалку. — Правда, мы думаем, что примещаться он может, но тратит на это столько сил, что предпочитает обходиться без порталов. А ещё Лаэндо болен — он не выносит света… даже того, что проникает сквозь ткань. Вероятно, это следствие одного из обрядов, в котором что-то пошло не так.
— И поэтому его одежда зеркальная? — понял Глеб. — Но как же он видит сквозь маску?
— Никак: у Лаэндо нет глаз.
Глеб с сомнением уставился на законодержца. Нет глаз?.. Но ведь он как будто всё видел!..
— Его мозг связан с глазами змиулана, — пояснила Дея. — У спиритуса три головы, две из которых видят мир за зеркальника — с углом обзора, недоступным человеку. Так что этот слепец более зрячий, чем мы все.
Коснувшись зерфона, Вадим Сергеевич включил виос. Над столом вспыхнула голограмма.
— Здесь всё, что у нас есть на Лаэндо, — сказал он с явной неохотой. — Будет лучше, если ты узнаешь о нём побольше; объявившись один раз, он появится снова. Я с самого начала не хотел, чтобы ты влезал в это, но отступать поздно.
Глебу стало не по себе:
— Хотите сказать, он опять попытается убить меня?
— Пусть только попробует! — ощетинилась Дея. — Мы с тебя глаз не спустим!
— И на «Фабрике» будет дежурить охрана, — пообещал Монгол.
У Глеба засосало под ложечкой: новость о том, что чернотворец стал его врагом, совсем не радовала…