— Мести?.. — Глеб замер в недоумении: при чём тут месть — он же здесь из-за Деи!
— Ты ведь хочешь отомстить Лаэндо, — сказал Баюн. — Возможно, ты не думал об этом сейчас, но ты этого желаешь — а тому, кто жаждет мести, дракон не поможет.
— Вот как? — не выдержал Глеб. — И что мне сделать, чтобы расхотеть мстить? Забыть про всё, что Лаэндо со мной сотворил?
Его обдало ветром — дракон резко взмыл в воздух. Одежда Глеба захлопала на ветру, волосы смело со лба. Он испугался, что дракон улетит (да и самого дракона испугался не меньше), но злость не исчезла:
— Верни мне маму, — Глеб задрал голову, — а заодно сделай так, чтобы я встал с кресла — может, тогда я расхочу мстить!
Извиваясь, дракон кружил над лугом. Вспыхнула молния, разноцветье его чешуи стало ярким.
— Да, я думаю о мести — но помощи прошу, чтобы спасти друга! — Глеб перекрикивал грозу. — Ты три часа на меня пялишься, а Дея умирает! Будешь помогать — помогай, а нет — иди к чёрту!
Ёкаи на лугу зашептались, некоторые отступили в лес. Глеба кольнул запоздалый страх: орать на дракона — не лучшая идея… Наверное, и Баюн думал так же: шерсть его встопорщилась — он готовился создать защитную сферу.
Дракон приземлился. Глеб не знал, чего ждать, сердце бешено стучало… И тут Баюн сказал:
— Он спрашивает, летал ли ты когда-нибудь на драконах.
«Ага, всю жизнь этим занимаюсь…» — подумал Глеб — и обрадовался, осознав смысл вопроса.
— Нет, не летал.
— А высоты боишься?
— Нет, — честно сказал Глеб: когда-то он лазил по таким деревьям, что многие с ужасом бледнели. Деревья и дракон — вещи, конечно, разные… Но Глеб предпочёл сейчас об этом не думать.
— Он говорит, что нужно время, — сказал Баюн, и Глеб снова вспылил:
— Опять время?! Для чего?!
Баюн посмотрел на него как на идиота — настоящая пантера так смотреть не смогла бы:
— А ты не понял? Чтобы сделать седло!
Сделать седло для дракона — задача непростая, и за ночь с ней вряд ли справишься, — но только если вам не помогают ёкаи.
К работе подключились все духи, обитавшие в доме Сайто: женщина-ёкай (с длинной и тонкой шеей, закручивавшейся как пружина) достала где-то кусок войлока, карлик с глазами на икрах притащил кучу ремней. Участвовали даже огромный паук с волками: первый скреплял ремни паутиной, а вторые проверяли её на прочность — зубами хватали ремни и растягивали их между собой, как канат. Процессом руководил тэнгу: ходил от одного ёкая к другому и отдавал команды.
Глеб поглядывал на часы и призывал огонь — сначала чтобы согреться, потом для тренировки. Уже не моросило, и пламя беспрепятственно вспыхивало на руках; Глеб удерживал его, пока не уставал, — а уставал он быстро. Помня о своём фиаско в бою с Лаэндо, Глеб с каждым призывом держал огонь всё дольше.
На старания его взирал дракон — задумчиво и без эмоций. Было не ясно, одобряет ли дух увиденное: золотистые глаза хранили тайну.
Когда пламя вновь погасло, тэнгу сказал:
— Всё готово.
Оказывается, дракона уже оседлали, и Глеб поехал к нему по тропе. Сердце пустилось в пляс — подумалось даже, что не поздно отступить… Но лицо Деи — серое, с трубкой во рту — убеждало сильнее страха.
Взлетев, дракон приземлился перед Глебом. Стремя повисло совсем рядом — осталось протянуть руку, ухватиться за него, подтянуться…
С криком Глеб полетел вниз: стремя было скользким, и он сорвался.
От удара в мозгу вспыхнуло, фонарь госпожи Сайто выпал из кармана и покатился по кочкам. Кто-то из ёкаев ойкнул — совсем по-человечески.
— Чёрт… — бормотнул Глеб.
Он прислонился к боку дракона, но почему-то не испугался, — да и бояться было поздно.
И тут дракон вывернул шею, зубами схватил Глеба за шиворот и усадил себе на спину! Правда, в седле Глеб оказался не в том положении, в каком нужно: ноги свисали с драконьего бока, а не падал он лишь потому, что дух держал его.
Взлетевший тэнгу помог развернуться — взял одну ногу и перенёс на другую сторону.
— Спасибо… — смутился Глеб.
Седло оказалось идеальным: для фиксации ног ёкаи приделали ремни с липучками (оставалось лишь гадать, где духи их взяли), сзади возвышалась спинка; к верхней части гурты крепилась ручка, чтобы держаться. «Наверное, такие сёдла используют при иппотерапии, — сообразил Глеб. — Только иппотерапия вряд ли предполагает полёты на драконах…»
Пока он с помощью тэнгу закреплял ноги в стременах, к ним подступил Баюн. Обличье пантеры дух не сменил — красовался перед ёкаями. Задрав морду, он сказал:
— Дракон говорит, что ты третий, кому позволено сидеть на нём. Ещё он передал, что у него очень длинное имя, но ты можешь звать его Коичи.
— Спасибо, Коичи! — с чувством сказал Глеб и оглядел ёкаев. — Всем вам большое спасибо!..
Дракон вдруг взлетел — всего на метр, будто проверив, удержится ли всадник. Глеб не просто удержался — он замер от восторга.
А Баюн, глядя снизу вверх, сообщил:
— Он спрашивает: как насчёт того, чтобы взлететь выше?
Глава 11
Верхом на драконе
В лицо Глеба бил ветер. Он трепал волосы, нырял под одежду, свистел в ушах. Где-то сзади кричали птицы.
Но Глеб их не слышал, потому что смеялся.
Тёмным ковром стелился луг — далёкий, как на картинке. Дом госпожи Сайто стал маленьким — игрушечный домик из конструктора. Будто подмигивая Глебу, сверкнул пруд. Дороги, деревья — всё внизу…
А вокруг — свобода.
На минуту Глеб забыл даже о том, зачем ему нужен дракон; однажды его мир замкнулся на инвалидном кресле, но вместо кресла у него сейчас было небо.
Высота менялась с помощью ручки на гурте — об этом сказал Баюн (а Баюну — сам дракон): тянешь ручку — и дракон поднимается, перестаёшь тянуть — летит ровно. Чтобы снизиться, надо рукой нажать дракону на спину. Для поворота Глеб тянул ручку влево или вправо (и заодно кричал, куда повернуть: во-первых, на всякий случай, во-вторых, из-за бурливших эмоций). Глеб искренне надеялся, что для спиритуса он не тяжёлый: сорок килограммов костей и мяса, как сказала бы тётя… Впрочем, дракону и Майк Тайсон тяжёлым бы не показался.
Уход в пике, крутой вираж. Глеб не чувствовал ни холода, ни даже страха. Под ним уже темнели жилые кварталы, по петлявшей дороге — она, кстати, вела к штабу — проносились машины. Дорога-то Глеба и отрезвила: сразу вспомнилась Дея, и эйфория прошла.
— Коичи, возвращаемся! — крикнул Глеб.
Спиритус развернулся и устремился вниз. Приземлился он там же, где и взлетал — это было видно по примятой траве. Глеба такая точность восхитила.
Ёкаи обступили их, галдя наперебой. Тэнгу обратился к Глебу от имени своих собратьев:
— Они считают, что вы отлично держитесь на драконе.
Глеб смутился, хотя слова духа ему были приятны.
— Это всё благодаря седлу…
Ёкаи расступились, пропуская вперёд госпожу Сайто.
— Коичи проникся чистотой твоих помыслов, — сказала она. — Хоть он и не твой фамильяр, ладите вы превосходно… как будто сто лет вместе летали!
Баюн подошёл к ним и стал вороном, ёкаи снова подались назад. Дракон заурчал, опять готовясь к полёту.
Глеб глянул в небо — пора воплощать его идею в жизнь.
Поддавшись эмоциям, он поклонился; конечно, кланяются стоя, но Глеб по понятной причине встать не мог.
Ёкаи поклонились в ответ — те, кто был на это способен. Госпожа Сайто взглянула на тэнгу:
— Горо, ты знаешь, что делать, — она посмотрела на Глеба. — Удачи.
— Спасибо… — прошептал Глеб и крикнул: — Коичи, взлетаем!
Спиритус вновь взмыл над лугом.
Жмурясь от ветра, Глеб думал о своём плане.
Этот план вовлекал не только дракона, но и тэнгу с госпожой Сайто: без их участия было не обойтись. Глеб понимал, что просит их о многом и чувствовал себя наглецом — но совесть в себе заглушил: чтобы спасти Дею, можно и обнаглеть.