Эми стрельнула в него взглядом:
— Не мешай!
Она щёлкнула по монете ногтем, и та исчезла. Глеб знал этот трюк — щелчок был «фальшивым»: один ноготь скользнул над монетой, а другой толкнул её в рукав. Но вместо рукава монета упала на подоконник.
Гримаса Эми стала глупой — вышел неприкрытый конфуз. А с карниза донёсся голос Баюна:
— Эй, вы чего деньгами швыряетесь?
Секунду Глеб с Эми глазели друг на друга… а потом расхохотались.
Всё вдруг исчезло — предстоящий маскарад, Коротов, «Ключ»… И на пути за новой стопкой книг Глебу было хорошо; таким смехом, как сегодня, он не смеялся с тех пор, как на встречную полосу одной вечерней дороги выехал грузовик.
***
— Восемнадцать тридцать две, — сказал Вадим Сергеевич.
В лучах заходящего солнца плыла пыль. Напряжение висело в гостиной, как влага перед грозой.
Все сверили часы, и госпожа Сайто подвела стрелки:
— Отстали на шесть минут… До сегодняшнего дня мне некуда было спешить.
На столе, у которого они замерли, стояли чашки с античаром. Вадим Сергеевич растворил в каждой по таблетке.
— Надеюсь, не помрём, — сказал Монгол.
Пили молча. Глеб ждал, что вкус будет горьким, но ничего не почувствовал — античар оказался безвкусным.
До завтрашнего утра они не маги; из всех, кто сегодня придёт к Коротову, они пятеро — самые слабые… И неопасные в глазах охраны.
За окном блестела машина — по меркам Близбора та равнялась лимузину. У неё даже был пандус; законодержцы отдали ползарплаты, чтобы взять «лимузин» напрокат, и не знали, доведётся ли его вернуть.
Вадим Сергеевич отставил чашку:
— Удачи нам всем.
Снаружи их ждал Баюн, уже связанный с Глебом ментальной нитью — единственной магией, доступной Глебу в этот вечер… и то лишь потому, что её создал фамильяр.
Эми нервно кашлянула, госпожа Сайто оправила платье. Монгол взглянул на дверь:
— Пора.
Все двинулись к выходу. Уже за порогом Глеб осознал, что второй раз за день будет кого-то похищать.
К дому Коротова они подъехали в семь.
На лужайках зажглись фонари, газон накрыли тени вязов. Из подъезжавших машин выходили гости — уже в масках.
Чтобы снять напряжение, Вадим Сергеевич повторил алгоритм действий:
— В течение часа ничего не предпринимаем — ждём, пока расслабится охрана. Действуем после восьми: я отвлеку охранников у входа, Монгол подгонит машину. Госпожа Сайто, на вас — охрана у ворот: когда Глеб с Эми выведут девочку, постарайтесь отвлечь их.
— Я сто раз это слышала, — перебила вдова посла. — Притворюсь пьяной и отвлеку самого чёрта.
— Надеюсь, только притворитесь… — маг глянул на Эми с Глебом. — Вам досталось самое сложное: заставить дочь Коротова выйти из дома.
— Придумаем что-нибудь, — бросила Эми. — Совру ей, что мой кузен — крутой стилист, и что он ошивается где-то снаружи… Вы ведь сказали, она помешана на шмотках? Значит, должна на это клюнуть.
Остальное не уточняли: Монгол уже объяснил, что Анжелу Коротову доставят в убежище, подготовленное законодержцами, а оттуда позвонят её отцу. Где именно это убежище находится, не знали ни Глеб, ни Эми, ни госпожа Сайто — вдруг кого-то из них схватят… Чем меньше они знают, тем лучше.
На подъезде к особняку Глеб услышал Баюна, летевшего впереди:
— Похоже, тут утроили охрану.
— Спасибо, — отозвался Глеб, — ты умеешь обнадёжить.
— Шучу — всего-навсего удвоили.
Они остановились. Выйдя первым, Монгол пробубнил:
— Впервые нахожусь там, где маски носят открыто.
Он оправил плащ с капюшоном — предполагалось, что это костюм чернотворца. Вадим Сергеевич был во фраке. Маска его была фарфоровой, у Монгола — железной. Госпожа Сайто стала колдуньей (платье со стразами и шляпа с перьями), а Эми — феей (голубое платье, за спиной крылья, на лице маска-бабочка). Глеб превратился в героя вестерна — сюртук, ковбойская шляпа и шарф, которым он замотал пол-лица.
— Я тут в окна заглядываю, — сообщил Баюн, — и, кажется, нашёл именинницу.
— И где она? — оживился Глеб.
— В зале на втором этаже: стоит у статуи и нюхает цветы.
— Чего делает?!
— Цветы нюхает. Ой, бедная собака…
— А собака-то тут при чём?
— Этой ненормальной подарили корзину с цветами, а она их повыщипывала и сплела венок для своей овчарки. Поставила несчастную псину на задние лапы и нюхает цветы на венке… А взгляд у неё какой-то нездоровый…
— У собаки?
— У девчонки, дурень! Хотя, по-моему, у них обеих не все дома…
Миновав фонтаны, Глеб проехал по пандусу и дождался остальных. Охранники в ливреях проверили приглашения и распахнули двери, ведущие в знакомый зал.
— Гармонии и благоденствия! — выпалил дворецкий. — Прошу всех наверх, бальная зала на втором этаже.
У лифта Эми глянула на двух дам: одна подбирала юбки роскошного платья, другая волочила перекинутый через руку шлейф.
— В жизни так не оденусь… — прошептала Эми.
Госпожа Сайто ностальгически хмыкнула:
— И очень даже зря — в бальном платье можно такое вытворять!.. Будет время — расскажу.
Сквозь анфиладу комнат они добрались до бальной залы: неяркий свет сменился огнями люстр и блеском зеркал. У колонн стояли гости, в фонтанах струилась вода, испускали ароматный дымок курильницы. По натёртому до блеска паркету сновали слуги, разнося на подносах бокалы.
— Дамы и господа, позвольте украсть у вас минуту! — раздался приветственный голос.
Все повернулись и увидели Коротова: он был в белом костюме и без маски. Рядом стояла его дочь в сверкающем платье, с диадемой в волосах; по мнению Глеба, наряд не отличался от позавчерашнего — чем не угодило ей то платье, оставалось лишь гадать.
Коротовых вмиг обступили. Когда шёпот стих, миллиардер начал речь:
— Благодарю всех, кто пришёл сюда в этот вечер! Уже десятый год мы отмечаем день рождения нашей милой Анжелы, проводя бал-маскарад. Я крайне тронут таким вниманием, и хотя со многими из вас не имел чести познакомиться лично, абсолютно убеждён, что здесь собрались самые преданные нам жители Близбора!
Жители Близбора с восторгом зааплодировали. Многие сняли маски, чтобы «засветиться» перед Коротовым.
— Ну а теперь… — он взглянул на дочь, и та просияла:
— Пусть праздник начнётся!
Распорядитель бала дал знак музыкантам, и те заиграли. Танцоры разбились на пары, к ним присоединились Вадим Сергеевич с госпожой Сайто — видимо, вошли в роль. Да и Монгол времени не терял: пригласил блондинку в кружевной маске.
Глеб отъехал к стене; в такие моменты он ненавидел и своё кресло, и свои ноги.
— Не понимаю, — бросила Эми, — как они могут быть такими спокойными?
— Ну… — Глеб покосился на Монгола, — наверное, и они нервничают… Просто знают, что если будут нервничать сильнее, ничего не изменится.
— Ты всегда такой рассудительный?
Вопрос застал Глеба врасплох. Эми тут же устыдилась:
— Прости — я просто боюсь…
Как ей ответить, Глеб не знал — фраза «и я тоже» Эми вряд ли бы обрадовала. Но отвечать не пришлось — на плечо его легла чья-то рука:
— Молодые люди, разрешите вас потревожить?
Эми застыла, будто её околдовали: рука принадлежала Коротову.
— Вы ведь Дульцевы, — произнёс миллиардер, — брат и сестра… Максим и Яна, если я не ошибаюсь?
Глеб перестал дышать; притворялись-то они Дульцевыми, — но что Коротову от них надо?
Совладав с собой, он ткнул пальцем в подлокотник:
— Я тут единственный, кто ездит в этой штуке — неудивительно, что вы нас узнали.
Коротов улыбнулся:
— Год назад твоя сестра сыграла со мной в шахматы и разбила меня в пух и прах. Не хотите повторить наш поединок, юная леди?