Рукам было неловко, но спичку зажечь я ухитрился. Музыка наверху сменилась мамбо, и я аккомпанировал на диске сейфа.
Педро Хэндлман и его игра на сейфе в ритме свинга. Шестнадцать направо, одиннадцать налево, двадцать шесть вправо, ча-ча-ча! Щелчок, поворот — открыт!
Я снова вернулся к столу за бумажными пакетами и опять к сейфу за его содержимым. Оскар Хэндлман — поставщик вечеринок на дому.
Как ни жаль, пакетов у меня оказалось все-таки больше денег у Компании внутренних кредитов и займов. Семнадцать пакетов, в которых некогда хранились сандвичи, отправились обратно в ящик. От них я избавлюсь в понедельник. И в понедельник самое время подать заявление об уходе. Заблаговременно у меня в уме начала складываться маленькая речь:
«Мистер Камберби, мисс Фрэмидж, клиенты бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов! Друзья мои! Меня печалит необходимость обращаться к вам сегодня, когда в узнав о самом крупном и мастерском ограблении в истории Бейнсвилля, все еще пребываете в растерянности и недоумении, подобно мне самому. Мне бы очень хотелось чем-то утешить вас, но боюсь, мне придется усугубить ваше горе. Я подаю заявление об уходе с поста младшего клерка.
Как вы, возможно, знаете, скоро мне предстоит отправиться в колледж Нортона-младшего, и на днях я вдруг понял, что мне надо уладить немало дел, связанных с отъездом… Чтобы вы не подумали обо мне дурно из-за того, что я покидаю вас в час скорби…»
Ну, речью я еще займусь в свободное время. В воскресенье. Если такая необходимость вообще возникнет. Весьма вероятно, что после понедельника бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов придется поэкономить и сократить число служащих. А может, компания и вовсе прекратит свое существование?
Тщательно упаковав деньги и закрыв сейф, я несколько торжественных минут посвятил размышлению о своих коллегах О мистере Камберби и мисс Фрэмидж. Мистер Камберби благодаря своим талантам, может быть, получит другую работу области финансов. Если повезет, его примут на работу в бейнсвилльский банк, и тогда на будущее лето мы опять станем работать вместе. Ну а что до мисс Фрэмидж, возможно, она досстигнет успеха танцами.
Но пора уже подумать и о себе. Пришло время для библиотечного часа.
Сложив пакеты у ног и вооружившись спичками мисс Фрэмидж, я плюхнулся на пол, прислонился к водоохладителю и приготовился изучать инструкции по спасению. Макгронски топтался на том самом месте, где я его оставил: напоминал основные моменты ситуации, Я посчитал, что ситуацию я и так досконально изучил на опыте, и потому сразу же перепрыгнул к следующему абзацу.
«Харбенсон пожевал черенок вересковой трубки и произнес:
— Боюсь, Макгронски, я в тупике. Расскажите же мне, как вы умудрились выбраться из запертого хранилища?
— Да все оказалось на редкость просто, — тепло улыбнулся Макгронски. — Конечно, я не пробовал открыть дверь или сигнальное устройство, но ничто не мешало мне…»
Тут страница кончилась, и мои глаза алчно впились в верх следующей:
«Рик Ральф зажег сигарету и улыбнулся шефу полиции Марчисону.
— Убийство? — поинтересовался он».
Бессовестный Джордж выдрал последнюю страницу рассказа о Макгронски!
Но меня еще не сломили. Верно, возникли временные трудности. Кто спорит, препятствие не из легких. Но у меня под рукой слава богу, телефон и моя предприимчивость! Преступление стало поистине достойным меня!
Для начала я позвонил двум—трем дружкам. Они, кажется, тоже любят детективы. Но одних не было дома, а другие рассказа не читали. Я посоветовал им, не откладывая, бежать купить журнал и прочитать рассказ. Но знал, что они и с места не двинутся. Люди никогда не делают, что им советуешь. Потом я позвонил в аптеку Сэппли, но в их сервис не входило чтение журналов по телефону. А доставлять журнал на дом в такой час они вряд ли возьмутся. Да еще в почтовый ящик. Я позвонил Джорджу, но он, узнав мой голос, только расхохотался и положил трубку. Тогда я позвонил родителям, и отец пригрозил, что, если я не явлюсь через пять минут, он позвонит в полицию, пусть меня доставят домой. Я ему не сказал, где я.
После этого я позвонил издателю «Невыдуманных детективных рассказов» в Нью-Йорк, потом главному редактору, потом техническому. Затем прошелся по всему списку членов редакции. Но все отделы уже закрылись, а домашние телефоны сотрудников в справочнике не значились. Лестеру Свэддингу я не стал и пробовать звонить. Псевдоним-то я распознаю сразу. Его телефона, конечно, тоже нет в справочнике.
Тут, признаюсь, я немножко начал уже и нервничать и сделал несколько трансатлантических звонков. В Скотленд-Ярде и слыхом не слыхивали ни о Макгронски, ни о Харбенсоне. Блекмурской тюрьме, как ни странно, Андрэ Жэннод сидел. Но сидел за подделку документов и по-английски не говорил.
Тогда я успокоился и прочитал остальные рассказы в журнале. Их Джордж ради шутки оставил нетронутыми. Сейчас я уже совсем не волнуюсь: у меня в запасе время до понедельника. Успею выбраться. Рано или поздно, а дозвонюсь до кого-нибудь, кто читал рассказ о Макгронски. Я только надеюсь, что Макгронски не приберег под конец какой-нибудь фокус. Терпеть могу концовок, где не поймешь, что к чему!