– Не шевельнулась.
– А! Она была уже…
– Нет.
– Как? Вы ее не…
– Только оглушил.
– Подождите. Ни слова!
– Почему?
– Идет сторож. Если он случайно спросит нас о чем-нибудь, отвечать буду я.
Но сторож не дошел до того места, где они сидели. Он направился по среднему проходу к главному нефу и, преклонив на ходу колени, занялся паникадилом.
– Продолжайте.
– Я только оглушил ее.
– Чем?
– Куском свинца, завернутым в тряпку.
– Вы принесли его с собой?
– Да. В типографии такие штуки не диво. Если бы даже меня обыскали, никому не показалось бы странным, что я ношу с собой свинец.
– Не понимаю. В какой момент вы нанесли удар?
– В самом начале.
– А кровь?
– Кровь в конце. Когда я уходил во второй раз. Она внезапно вошла в комнату. Уцепилась за мою руку. Можете себе представить, как я испугался.
– В газете сказано, что нашли… нож.
– Да, я его бросил. В возбуждении я схватил первый попавшийся.
– Разве он не был у вас в кармане?
– Нет! Он лежал на столе, между приборов и других вещей. Разумеется, я дал маху. Но у меня больше не было под рукой свинца.
– Куда же он девался?
– Вероятно, я оставил его около кровати.
– Это очень неприятно. Его обнаружат. И следствие пойдет по верному пути, так как он является принадлежностью вашего ремесла.
– Да нет. Теперь мне припоминается, что я положил его посреди целой кучи всякого хлама… стеклянных шаров, чернильниц, пресспапье… еще я сказал себе, что шар или пресспапье устроили бы меня точно так же и что не стоило связываться с ним. Именно так это и было. Скажите, ведь нашли-то ее не в кровати?
– Нет, около двери, над лестницей.
– Правильно. Ну, значит, никому и в голову не придет шарить около кровати.
– Свинец может привлечь внимание из-за тряпки.
– Никакой тряпки там нет. Это я знаю прекрасно. Я собирался засунуть тряпку ей в рот на случай, если она закричит. Но это не понадобилось.
– Шума не было вовсе?
– В тот момент? Почти не было. Повернувшись, я опрокинул столик с безделушками.
– Они разбились?
– Право, не заметил.
– Еще одна улика… Они подумают, что около кровати происходила борьба.
– Скорее они решат, что столик опрокинула сама старуха, поспешно вскочив с постели и бросившись в погоню за мной.
– Да, вы правы… Ну, а в конце… под лестницей… тоже не было ни шума, ни криков?
– Нет, кажется. Однако, я в этом не так уверен. Ведь я был, как говорится, вне себя.
Услышав звук шагов в церкви и заметив, что кто-то приближается, они замолкли. И еще замолкали тогда, когда Кинэт погружался в раздумье.
Распространился сильный запах ладана. Должно быть, в ризнице разжигали кадила.
– Запахло похоронами, – сказал наборщик. – Не люблю я этого.
– Итак, вы вернулись туда вторично. Сколько времени прошло между первым и вторым разом?
– Не больше получаса.
– Как странно вы вели себя! И во второй раз вам удалось отыскать…?
– Во всяком случае я нашел кое-что.
– Куда вы дели найденное?… Вы не отвечаете?… Вы не хотите отвечать?
– Часть я держу при себе.
– А остальное?
Легедри не ответил. Он болтал головой, морщил лоб, приоткрывал рот.
– А первый пакет? Вы оставили его в песке, за будкой?
– Нет, я взял его оттуда.
– Когда?
– Вскоре после того, как ушел от вас.
– Он еще был там?
– Кому бы вздумалось искать его в таком месте?
– Никто не видел, как вы его брали?
– Место это совсем не людное. Я дождался подходящей минуты.
– А где он теперь?
Легедри опять медлил с ответом. Кинэт порывисто встал.
– Ах, вы слишком глупы! Идемте к вам. Там удобнее объясняться. Наплевать на старуху. Идите вперед. Да идите же! Я пойду за вами.
Кинэт испытывал потребность говорить громким голосом, встряхнуть Легедри. Он прибавил:
– Может быть, она спросит, не встретили ли вы меня. Скажите, что нет.
– А! Вы уже заходили на улицу Тайпэн?
– Конечно. А то как же?
– Если вы ничего не имеете против, я знаю другое место, где мы чувствовали бы себя свободно.
– Какое?
– И там не пришлось бы шептаться, как на исповеди. Только нужно прокатиться в метро. Чтобы не шагать слишком долго.
– Какая остановка?
– Бастилия. Дело пяти минут. Это кабачок под сводами Венсенского виадука. Там есть задняя комната; если, сидя в ней, вы наступите на лапу собаке, то субъект за стойкой ничего не услышит. Однажды я орал благим матом, подзывая слугу. А он хоть бы что.
– Не находится ли этот кабачок под наблюдением?
– Чьим? Нет. Туда заходят влюбленные. Или парни, которым хочется вздремнуть часок-другой.
– Откуда вы это знаете?
– Я работал в типографии на Лионской улице.
V
– Да, повторяю, вы дурак. Вы как будто воображаете, что я расспрашиваю вас о деньгах и о прочем с намерением у вас их стибрить. Идиот! Вы еще не отдаете себе отчета, что, скрывая от меня что бы то ни было, вы лишаете смысла все мои старания помочь вам. Между тем, ваше положение ясно. Если я позволю вам падать, знаете ли вы, как именно вам предстоит упасть? Телом – в сторону, а головой – в корзину с опилками.