Выбрать главу

— Да уж! — хлопнул он ладонью по столу. — Черта с два достанешь ее еще где-нибудь. Ее ведь больше не выпускают. Если в можно было указать это в спецификациях...

— Думаю, нет. Мы ведь работаем с управлением строительства. Нужно, чтобы они оговорили это особо. Никто и не пикнет. Это нестандартная стройка, и логично, что к ней требуется особый подход.

— Да, с этим, наверное, можно управиться. Но стройуправление! Свяжешься с их ребятами — в копеечку станет!

— Какая разница? В отсутствие конкурентов мы сами установим цены.

— Ну да, Господи Боже мой! Конечно, Ал! Слушай, надо за это выпить!

Он усадил меня и достал бутылку.

— Знаешь что, Ал, — сказал он. — Если все пройдет хорошо, знаешь, что я хочу сделать? Я хочу перестелить ванную той женщине, что звонила утром.

— Держу пари, она не откажется.

— И вот что еще, — продолжил он, — что толку в этой дешевке — лишать людей возможности выйти в курилку или обирать кого-то на грошовых работах. Ты что-то там выгадываешь, высчитываешь, трепыхаешься, а в результате сам теряешь больше.

— Думаю, вы правы, — ответил я.

— Открой эту чертову курилку завтра, ладно? А ключ выкини. Господи, Ал, до чего же мы дошли, что у нас человек просится в туалет! Срам! Кто долго с этим мирится — немногого стоит. И с чего это я...

Он сделал паузу и покачал головой. Потом налил нам еще и опять покачал.

— Знаешь, что мне всегда нравилось в тебе, Ал? Характер. Самому человеку может чего-то недоставать, и ему нравится видеть это в других. Вот так-то, Ал. Характер. Иметь мужество встать и сказать. Мне это нравится.

— Ну, спасибо большое. Наверное, никто из нас не может всего, но я стараюсь. Кстати, хотел вас спросить насчет той прибавки...

— Да, характер. Его не так часто встретишь, Ал, а если сломаешься, ничего не будешь стоить. Просто еще одним в стаде больше... Прибавка?

— Мы как-то об этом говорили. Поднять до трехсот пятидесяти. Не хочу хвастаться своей работой, просто подумал об этом деле со стадионом и...

— Я тебе верю, Ал. Доверяю полностью. О прибавке мы подумаем.

Был уже шестой час, и все, кроме нас, ушли. Я проводил Хенли, запер офис и отправился домой.

Все же это был неплохой день. Очень неплохой.

Глава 3

Марта Тэлберт

Ну уж действительно! Честно говоря, я думала, что просто лопну от злости. Утром, когда не могла уже сдержаться.

Я надеялась выпроводить Ала до того, как выйдет Боб, и просто выпихивала его из дому. Но напрасно. Он тем утром не торопился, а Боб как раз спешил. Так что завтракали они вместе, и Господи ты Боже мой! Передать не могу, как это действовало мне на нервы! Это, конечно, бывает, но за завтраком — увольте! Я думала, с ума сойду. Да еще мой климакс.

Все казалось тихо-мирно, но я-то знала — это не надолго. Рано или поздно Ал выскажет Бобу что-то резкое, а тот брякнет что-нибудь в ответ или, еще хуже, промолчит. Вот этого я и опасалась. Вертелась подле них, смеялась, болтала что-то, в общем, только колпака с бубенчиками мне недоставало. Мне хотелось даже, чтобы скандал разразился поскорее, лишь бы не ждать — ей-богу, я иной раз думаю: хуже всего ожидание.

Наконец они, слава Богу, позавтракали, а не то минут через пять со мной случилась бы истерика. На прощанье Ал поинтересовался моим самочувствием и поцеловал меня, а Боб сказал: «Мам, может, тебе прилечь?». Не помню уж, что я отвечала, верно, какую-нибудь чушь. Чувствовала я себя как надутый шар, который вот-вот лопнет.

Вышли они вместе, воркуя как голубки, а у меня вся кровь прилила к лицу, словно от удушья. По-моему, никогда я так не злилась. Слушайте, если б было в моих силах схватить эту парочку и потрясти хорошенько, так у них бы все зубы повылетали. Ну, то есть они так испытывали мое терпение, а сами — как ни в чем не бывало. Они, они — да ладно! Говорить без толку.

Я подождала, приоткрыв занавеску в гостиной, пока они не скроются из виду, а потом просто рухнула на диван и стала рыдать. Правда. Можно было подумать, меня режут — так я выла. Потом наконец доплелась до зеркала в прихожей, увидала свои покрасневшие глаза и нос, как помидор, и рассмеялась. Мне полегчало.

Пошла на кухню, налила кофе. Поняла, что немного проголодалась, начала готовить себе завтрак и тут же разбила дюжину яиц. Понять не могу, отчего это так у Ала. Чтобы умный мужчина — а он, конечно, умный — делал такие глупости. Он же знает, я всегда ставлю коробку с яйцами в холодильнике на верхней полке с краю. Оттуда они могут упасть, я помню об этом и слежу за ними внимательно. Так нет, он приходит и задвигает их назад на нижнюю полку, где я, естественно, их не вижу. Начинаю шарить по полкам, и — нате вам! — вот они все. На полу. Не понимаю, как это у Ала получается.

Хорошо, что я вымыла пол накануне: я просто собрала это месиво и удалила скорлупу. И почувствовала себя совсем хорошо. Мне всегда помогает, когда я что-нибудь разобью; к тому же об ужине думать не надо — у нас будет хорошая яичница.

После кусочка тоста и кофе я переоделась. Бросила еще раз взгляд на письмо мисс Брендедж, порвала его и спустила в туалет. Мисс Брендедж — школьная учительница Боба, и сдается мне, занимайся она побольше своим прямым делом, у нее не оставалось бы времени на писанину родителям. Разумеется, Алу я про письмо не говорила. Они с Бобом и так ссорятся. Потому я Алу ничего и не сказала. Не надо. Кто же, кроме матери, знает своего сына лучше? Какая-то мисс учительница? У которой и детей-то в жизни не было?