— Может, ты и от наших отношений заодно решил избавиться? По принципу «гулять так гулять»? Рэй, где ты был всю ночь!
— Я виноват... Прости... Мне требовалось время подумать...
Я ошибся.
— Время подумать? У тебя была прорва времени — думай не хочу. Все наши проблемы от твоих раздумий! — На секунду Труди замолкает. — Рэй, что случилось? Ты во что-то вляпался? Где ты был? Где ты сейчас! Ты вляпался, да? Вляпался?
— Нет, что ты. То есть это не я вляпался. Я вчера вечером малость перебрал. Познакомился с двумя... с двумя девушками... то есть женщинами, меня пригласили домой на вечеринку. Потом явились двое типов, один из них стал приставать к ребенку, к девочке. Мать этой девочки попала в переплет. Ее парень бросил — ну, они повздорили — и теперь она хочет, чтоб я отвез девочку к дяде. Это часа два-три на машине, мы уже в
пути. Я взял машину напрокат.
-Что?!
— Я взял машину напрокат. Не мог же я бросить ребенка на произвол судьбы.
— А мать что себе думает? И вообще, ты тут с какого боку?
Послушай, Рэй, в Майами своих полицейских достаточно, пусть они занимаются обездоленными детьми. Это не твоя забота!
— Я не могу бросить ребенка, — упорствует Леннокс. — Только отвезу девочку к дяде, и сразу назад.
10 Лучший шейк во Флориде Ч.2
Следующие несколько минут телефонная линия напоминает пороховую дорожку, Ленноксово ухо — фугас, а набирающий высоту голос Труди — неотвратимое пламя.
— Ты кем себя вообразил? Американская девочка не имеет к тебе никакого отношения. Я имею к тебе отношение. Я твоя невеста! У нас отпуск!
— Здесь что-то скверное происходит. Я должен убедиться, что девочка в безопасности. — Повинуясь шестому чувству, Леннокс поднимает взгляд. На стоянке Тианна треплется с двумя юнцами. Боже, что за вид, что за манеры! Точь-в-точь мечта дальнобойщика.
— Ты должен? Ты? Да ты же настоящую пургу гонишь! Ты сам-то себе веришь, а, Рэй? Заткнись на минуту, мать твою, сам себя послушай и попытайся поверить в фигню, которую изрыгает твой грязный рот! Вот, значит, какой из тебя муж получится? — Труди переходит на причитания. — Когда ты только перестанешь играть в полицейского? Ты же ведь не законченный идиот! Или законченный?
Вот хорьки вонючие. Один, судя по нагло кривящейся физии, дорос до осознания принадлежности себе, и только себе. Второй, постарше, пребывает во власти гормонального взрыва и в поисках достойного приложения прущей из ушей энергии.
— Труди, мне пора. Все будет в порядке, — частит Леннокс.
Юнцы окучивают Тианну. Им не видно, что он на них смотрит.
— Все будет в порядке?! Ничего не будет в порядке, пока ты не прекратишь идиотскую игру в «Полицию Майами»! Кем ты себя возомнил? — От отвращения Труди почти шипит. — Целую ночь шляешься неизвестно где, неизвестно с кем...
— Люди в беду попали. Может, тебе плевать, а я, знаешь ли, не за нашивки работаю, — ревет Леннокс, не сводя глаз с Тианны. Она что, в машину к этим недоноскам сесть собралась? Ну, вы у меня попляшете!
- Давай, Рэй, давай! Опускай меня, издевайся. Ты напыщенный, зазнавшийся кобель, вот ты кто! Я всего лишь хотела отдохнуть и обдумать нашу свадьбу. Прости меня за это, Рэй. — От сарказма, кажется, даже провод дрожит. — Я искренне раскаиваюсь. И в том, что хотела провести отпуск со своим женихом. И в том, что возмутилась, когда мой жених всю ночь куролесил с цервой встречной женщиной, а теперь имеет на хвосте ее ребенка. Наконец, в том, что была такой чудовищной дурой!
Тианна флиртует, ложится на капот, подражая фотомоделям, откидывает волосы. У старшего юнца лицо невозмутимое, ноги подергиваются в беззвучном рэпе. Младший едва челюсть не роняет.
— Слушай, Труди, мне правда...
Труди швыряет телефон ни пол. Спохватывается, хочет возобновить разговор. Набирает номер ресепшена, спрашивает, откуда поступил звонок.
Леннокс в сердцах вешает трубку, почти бежит к заправочным автоматам. Его спешка вызывает у юнцов обоснованные подозрения.
— Тианна, ты представляешь? — В горле пересохло, голос звучит как рык. — «Хартс» выиграли, 2:1. Играли на стадионе «Тайнкасл». Не знаю, на чьем счету голы. Я так и говорил. Говорил или нет? Нет? — произносит он, теперь глядя на юнцов в упор. — Наверно, потому, что не знал, за кого ты болеешь. Ну, и за кого?
— Сэр, мы просто болтали. — Младший моментально превращается в пай-мальчика. Старшего на испуг не возьмешь: он окидывает Леннокса мрачным взглядом, явно рассчитывает на тяжелую артиллерию в лице приближающейся супружеской пары.
Отец семейства — крепкий, мускулистый, в рубашке с короткими рукавами и шортах цвета хаки. Поросль на его лице говорит о не легкой ночи. Его жена в тесном платье, подчеркивающей приличный срок беременности. Руки у нее крупные, мягкие.
— Что здесь происходит? — мрачнее мужчина.
— Сыновей своих спросите, — рявкает Леннокс. Замечает у отца семейства грязь под ногтями. Слышит набат в собственной голове.
— Мы просто болтали, — повторяет пай-мальчик.
— А кто вам право дал?
— Не понимаю, мистер, из-за чего вы шум подняли. — Счастливый отец смотрит на Тианну. — Не вам шуметь, раз вы позволяете дочери так одеваться. Да сколько ей лет? Знаете, что я думаю? А думаю я вот что: уноситека отсюда свою задницу, пока я копов не вызвал. Они такого сукина сына, как вы, мигом в обезьянник отправят.
-Что?
Тианна вспыхивает.
— Они всего лишь... Я хочу сказать, мы всего лишь разговаривали. Он не соврал. — Тианна кивает на младшего мальчика.
Леннокс смотрит сначала на отца семейства, потом на Тианну. В первый раз замечает, что девочка накрашена: тени, тушь, помада. Она выглядит много старше своих лет. Так вот зачем ей в уборную понадобилось. Из ярости, как из мяча, будто воздух выпустили; Леннокс принимает решение отступить.
— Что ж, от разговоров никакого вреда. Пойдем, солнышко, — кивает он Тианне, — а то дядя Чет небось уже заждался.
Супруги провожают их подозрительными взглядами. Леннокс при каждом шаге внутренне содрогается. Они могут заявить в полицию, и тогда мне конец. Какой же я болван. Тут Диринг замешан, а я разбушевался. Леннокс думает об эдинбуржце по имени Кении Ричи[13], который в ожидании смертного приговора провел в тюрьме Огайо двадцать лет, а ведь даже власти штата признавали, что Ричи просто физически не мог совершить преступления, в котором его обвинили. «Здесь — как, впрочем, и везде — судебная система от средневековой недалеко ушла. Нужны деньги и связи; в противном случае не докажешь, что ты не верблюд. У здешней судебной системы свой цвет — зеленый.
Тут правосудие двух видов — правосудие Родни Кинга[14] и правосудие О. Дж. Симпсона[15]».
Не обращая внимания на трезвон телефона-автомата, Леннокс с Тианной садятся в «фольксваген», Леннокс жмет на газ, в зеркало заднего вида наблюдает, как удаляется взбешенное семейство. Они минуют жилой квартал, раздробленный парковками и торговыми центрами с малодоходными предприятиями вроде дешевых страховых контор, мастерских по ремонту электроприборов и магазинов «Все для домашних питомцев».
По ошибке Леннокс сворачивает на север, на Двадцать седьмую авеню. Квартал раскален от злобы чернокожих юнцов, что стаями отираются на перекрестках, оккупируют ветхие террасы. На подсознательном уровне Ленноксу понятны их чувства. Юнцы живут в гетто, в условиях экономического и социального карантина — потребность пинать закрытую дверь вполне естественна.
— Главное, на светофорах не останавливайся, — волнуется Тианна. — По-моему, это Либерти-сити.
По возможности подчиняясь, Леннокс рулит на запад, поворачивает на юг, снова на запад.
— Тианна, а ты всегда так одеваешься? — интересуется он как бы между прочим.
В ответе сквозит мрачный вызов:
— Да, а что?
— А другие девочки в школе тоже так ходят?
— Конечно.
По мере того как здания становятся все ниже, а потом и вовсе сходят на нет, Ленноксовы сомнения относительно правильности выбранного пути усугубляются. Тианна что-то достает из рюкзака. Это карточки; бейсбольные карточки. Девочка перебирает их, Леннокс включает радио.
13
В 1987 году двадцатилетний гражданин Шотландии Кении Ричи был обвинен в умышленном поджоге дома, где находилась двухлетняя девочка, за которой он присматривал в отсутствие родителей, и в неоказании помощи этой девочке. Ребенок погиб в огне. Ричи приговорили к смертной казни на электрическом стуле. Он провел в тюрьме двадцать лет. Адвокатам удалось добиться его освобождения лишь после того, как Ричи частично признал вину: дескать, он действительно не спас ребенка из огня, но дом не поджигал.
14
В 1991 году Родни Кинг, афроамериканец, простой работяга, ранее судимый за воровство, в нетрезвом виде превысил скорость. На требование полиции Лос-Анджелеса остановить машину не отреагировал. При задержании оказал сопротивление, в результате чего был жестоко избит полицейскими. Дело Родни Кинга имело широкий резонанс в среде афроамериканцев и было сочтено притеснением их прав. Избивших Кинга полицейских судили, но оправдали. Сам Кинг после неоднократно попадался на езде в нетрезвом состоянии, превышении скорости, провоцировании ДТП и т.д.
15
Афроамериканец О. Джей Симпсон, известный игрок в американский футбол, актер, очень состоятельный человек, обвинялся в убийстве своей бывшей жены и ее друга, однако в свете недавних на тот момент событий с Родни Кингом был оправдан, несмотря на неоспоримые улики.